Первобытное время

Круг интересов Зденека Буриана с самого начала был четко ограничен: люди и природа. С детства он увлекался географией и этнографией. Мальчику не было еще и десяти лет, когда он начал заполнять свои альбомы для эскизов рисунками различного типа людей и набросками интересных фрагментов пейзажа. Его в одинаковой степени интересовали черные жители Африки, американские индейцы, туземцы Австралии, привлекали животные и растения самых отдаленных уголков нашей планеты. К каждой книге о далеких странах он относился как к сокровищу. Но, читая их, всё больше убеждался, что тогдашние иллюстраторы не очень-то заботились о том, изображают ли они описываемых в книге людей, животных, пейзажи именно такими, как они действительно выглядят. Вот тогда-то у Буриана (а ему было всего 10 или 11 лет) и родилась мечта стать художником-иллюстратором, создать правдивые изображения, представить читателям людей, животных, растения и страны такими, какими были они в действительности, описываемой в этих книгах. Тогда же рождалось у Буриана и его тонкое чувство детали, ее изобразительной функциональности, ставшее впоследствии столь характерной чертой творчества художника. Эта «правдивость» буриановских работ стала одним из самых больших вкладов в чешскую книжную иллюстрацию, хотя вклад этот долго недооценивался, а порой и замалчивался.

Зденека Буриана всегда восхищала природа, влекла к познанию своих тайн. Первой школой будущего художника стали леса Бескид. Он любил тихие тенистые уголки горных чащ, где окружали его как верные друзья таинственные стволы лесных великанов. Может быть, именно с тех пор и не оставляло его страстное желание рисовать деревья, причудливые формы их стволов и ветвей. Он любил диких животных, которых наблюдал во время своих прогулок, любил собак и лошадей. И никогда не упускал возможности запечатлеть карандашом или красками прекрасные мгновения их форм в движении.

Первые годы жизни в Праге были для молодого художника нелегкими. Во многом приходилось себе отказывать, порой голодать. Он не любил вспоминать то время. А уж если и соглашался говорить о своей молодости, то в рассказах его не было пафоса. Те годы лишений были для него просто страницей жизни, периодом формирования личности. В круг тогдашних художников-иллюстраторов было пробиться нелегко, и молодой Буриан твердо знал, что успех завоевывается в борьбе. Он сумел победить трудности, выстоял и, наконец, добился своей цели. В этот же период Буриан стихийно пришел к материалистическому мировоззрению, к закономерному пониманию человека как составной части природы, с которой изначально связано самое существование человеческого рода на нашей планете.

В 1921 году, когда З. Буриану было 16 лет (!), вышла первая книга с его иллюстрациями. Это были «Приключения Дэвида Бальфура» Р. Л. Стивенсона. Однако прошло еще почти десять лет, прежде чем З. Буриан доказал свое право встать в ряд с ведущими чехословацкими художниками-иллюстраторами межвоенного периода. Все эти годы он оттачивал свой талант графика и живописца. И, наконец, его творческий гений проявился в типичном для Буриана совершенстве практически во всех видах живописи и графики. В его книжных иллюстрациях преобладали рисунки пером и тушью, где он овладел по крайней мере двумя совершенно оригинальными техническими приемами, а также рисунок гуашью, доведенный им до абсолютного художественного и технического совершенства. В самой сложной области живописи — масляной — у Буриана поражает прежде всего чистота письма, колористическое и графическое решение, в чем тоже заметен целый ряд совершенно индивидуальных приемов, подражать которым тщетно пытались в тридцатые и сороковые годы некоторые другие живописцы и графики.

Впечатляющая сила работ Буриана сделала художника к концу 20-х — началу 30-х годов самым популярным иллюстратором приключенческой литературы и книг о путешествиях. Но активная работа в этой области не помешала художнику по-прежнему пополнять свои знания по этнографии и географии, другим естественным наукам. Так, вслед за школой, пройденной в юности в лесах Бескид, художник упорно готовил себя к будущему великому труду, ставшему главным делом его жизни.