Первая жизнь, вторая жизнь

— Это же алкоголь, а не запрещенные препараты. Их можно в любом магазине купить.

— В долг? Ночью? В Васильках? Нет. Горынычу вся деревня должна.

Наконец они достигли особняка.

— Куда? — спросил Виталя у Вики.

Та указала на подвальный проем…

Заваленный большим камнем!

— Как старик умудрился такую глыбу свернуть? — поразился Леха.

— Использовал простейший механизм типа полозьев или большого домкрата, — ответил на его реплику Сема. — Попробуем отодвинуть его все вместе?

Мужчины уперлись в камень, поднатужились, но… Всего лишь качнули его.

— Должен быть еще проход. Ивашкин через него будет выбираться. Давайте искать.

— А как же подземный тоннель?

— Он заблокировал его. Готовился, гад. И мне брехал о том, что, после того как Жека упал в подвальную яму, хочет обезопасить тех, кто сюда еще явится.

— Стоп! — Ляпин понял вверх костыль. С недавних пор он заменял ему указательный палец. — Краевед причастен к моему падению… ОН столкнул меня в яму. Только сначала одурманил чем-то. Меня вели в другое место. И я знаю, в какое… Пошли! — И поковылял к выходу.

Остальные двинулись за ним, ничего не понимая.

Жека дошел до правого флигеля. Точнее, его фундамента — от него самого ничего не осталось. Именно тут Жека ковырялся в день приезда, изнемогая от жары.

— Возьми лопату, — скомандовал он Семе. Она была воткнута в землю. Небольшая, с метровым черенком. Ее «охотники» привезли с собой. — Что вылупился? Бери! Спасай принцессу, рыцарь! Сейчас это твой Экскалибур…

Ткачев не стал спорить. Выдернул лопату из земли.

— Тут копай! — и указал место. — И пошустрее.

— Зачем?

— Ты архитектор или кто? Видишь, просело тут? Чуть ковырнешь — провалишься. А нам это и надо.

Сема заработал лопатой.

— А почему он рыцарь, а не Виталя? — спросил Леха.

— Ланселот пошустрее короля Артура будет.

— Гвиневра изменила одному с другим, понял…

— Тшшш.

Но Виталя все равно не слышал их разговора, он звонил по телефону.

Через несколько минут земля, как и прогнозировал Ляпин, посыпалась в образовавшуюся дыру. Сема расчистил ее. Шустро, как настоящий Ланселот. Затем протиснулся в нее. С огромным, надо сказать, трудом.

— А теперь иди, спасай Гвиневру, — сказал ему Ляпин и подал «Экскалибур». — Женщина в белом вела меня туда, где был винный погреб когда-то. Но я не дошел. Помнишь, где он находился? — Семен кивнул. Чертежи архитектора Крючкова память пока сохраняла. — Значит, найдешь.

И Ткачев пошел вперед. Потом пополз, расчищая себе путь лопатой. Думал, не пробьется через завалы. Но смог выбраться. И увидел свет. А потом, когда достиг винного погреба, увидел старика, к чьей лысой голове был приделан фонарик.

Дмитрий Игнатьевич Ивашкин. Свихнувшийся учитель истории. Он рисовал на земляном полу какие-то пентаграммы и что-то бормотал себе под нос.

— Вы понимаете, что вас вычислят, осудят и закроют до конца дней? — услышал он слабый голос Лены.

Потом увидел ее. Девушка лежала в облаке каких-то белых тряпок.

— Очнулась? И что увидела в пограничном состоянии? Надеюсь, княжну Филаретову?

— Ваше мрачное будущее.

— Детка, меня ни за что не вычислят. Я от единственной улики избавился.

— Какой же?

— «Урала» своего. От мамы достался. Стоял без дела. А по весне я его завел и оседлал. На нем в усадьбу ездил, в Васильки, к хижине Златы все это время. Потом понял, что следы шин оставлял везде. И обменял его поутру на значки твоего приятеля Евгения. Коллекция, кстати сказать, неплохая. Пригодится.

— Но в процессе расследования выяснится, что это ваш мотоцикл. И вы сбагрили его уже после убийств.

— Это когда будет! — отмахнулся он.

— Скоро. К следствию подключили лучших российских специалистов по криминалистике.

— Меня уже завтра тут не будет. Обретя дар и напитавшись силой, уйду в странствия. Без документов и вещей.

— Вас объявят в международный розыск.

— Даже если так, тебя это касаться не должно. Мои проблемы. А твои скоро закончатся. Если веришь в Бога, молись.

— Вы убьете меня?

— Принесу в жертву, — поправил он. — Но вообще — да. Оказывается, это совсем не сложно. Я понял это, когда стал невольным убийцей Филарета.

Сема не понимал, почему Лена только разговаривает с ним, но не действует. Потом увидел, что она связана по рукам и ногам белыми простынями.

Ткачев не мог выйти из укрытия. Ивашкин заметил бы его и что-нибудь предпринял бы. Он находился ближе к Лене. Да, у Семы есть лопата, но, метнув ее, он может не попасть в Ивашкина. И что делать?

Вдруг…

Послышался звук. То ли писк, то ли плач, то ли скулеж.

Старик напрягся.

— Твои штучки? — рявкнул он на Лену.

— Я лежу обездвиженная перед вами.

— Женщина в белом явилась раньше времени? Нет, это вряд ли…

Звук приблизился. Сема обернулся и чуть не заорал. На него надвигалось привидение. Белое, колышущееся, источающее голубоватый свет…

— Аааа, — закричал бы Сема, но вместо него это сделал Ивашкин.

И Ткачев решил, что больше медлить нельзя. Какие бы призраки ни блуждали по подвалам усадьбы, они менее опасны, чем сумасшедший старик из крови и плоти.