Первая жизнь, вторая жизнь

Девушки ценили особый подход к себе. И радовались мелочам, опровергая общее мнение о том, что им нужны лишь бабки. Когда Ткачев едва выживал, то имел отношения с наидостойнешими барышнями. Да, все они закончились. Но не из-за того, что Сема не дарил им шуб и бриллиантов. От него требовали внимания. А он не мог дать его в том объеме, в котором его пассиям хотелось бы. Заработавшись, он забывал позвонить. Или встретить из аэропорта. На романтической встрече засыпал. Не сразу, но после секса. А как же поговорить? Спросить, как дела? Нашептать на ухо комплименты? Если бы в тот период ему встретилась понимающая девушка. Ткачев уже был бы женат. Но он был молод, его избранницы соответственно тоже, и отношения заканчивались через несколько месяцев.

Когда же он окреп финансово, то встретил свою петербурженку. И она села ему на шею. Зато была не из обидчивых. Не хочешь идти в караоке — не надо, главное, денег дай. Тоже сомнительный вариант. После нее пытался строить отношения с владелицей нотариальной конторы, что занимала офис на том же этаже, что и Ткачев.

Красивая, стильная, взрослая — на вид ровесница, но, скорее всего, старше как минимум лет на пять, а то и десять. Она состояла в гостевом браке с французом. Виделись супруги от силы пять раз в год. Детей не имели. Зрелая красотка очень Семену нравилась. Он мог бы и влюбиться в нее, если бы она так не давила. Все должно было быть по ее. В ресторан придут — она заказывает еду по своему вкусу обоим. Кино смотрят только то, что она любит. Подарил ей как-то белье — обменяла. И ладно бы утаила это, так ткнула носом в то, что не то выбрал. Но хуже всего, что и в постели она оставалась командиром. У Семена после секса оставалось ощущение, что не он овладевал, а им.

…Сейчас Ткачев ни с кем не встречался. Даже девушки для интима не имел. Выпускал пар, как прыщавый подросток, посредством мастурбации. Вот уже три месяца как. Позор? Еще какой! Но снимать на одну ночь телку в клубе, как это, как правило, делал Виталя, а уж тем паче проститутку брать не хотелось. Лучше самоудовлетворяться иногда. Он уже в том возрасте, когда порывы бешеной страсти легко гасятся…

Так думал Сема до вчерашнего дня. Но, увидев Лолу-Лену, воспылал так, как, пожалуй, никогда.

Она невероятно его возбуждала. Все в ней: фигура, волосы, взгляд, пластика, мимика. Даже дурацкие джинсы! Лена смотрелась в них настолько нелепо, что хотелось сорвать кошмарные штаны, чтобы обнажить тело. То есть и в них был посыл! Для него точно…

Вооружившись букетом, Ткачев вернулся в дом.

Лену он нашел в кухне. Она стояла у раковины и мыла посуду. Терла тарелки яростно. Была зла на него? Или просто остатки еды пристали к бортикам и засохли?

— Прости меня, дурака, — проговорил Сема. — Ты права, твоя жизнь — не мое дело.

— Проехали, — бросила она через плечо.

— Пойми, я не осуждаю. Просто не понимаю.

Семен подошел к Лене. Близко, но не вплотную. Вытянул руку, чтобы букет оказался перед ее лицом.

Девушка отложила губку, тарелку, которую драила, вытерла руки о полотенце и взяла композицию.

Несколько секунд просто на нее посмотрела, потом пробежалась подушечками пальцев по ягодкам. И это было очень… очень эротично! Сема представил, что это не смородина под ними, а его соски. Включать фантазию на полную он опасался. Дай ей волю, и от самоконтроля ничего не останется.

Лена повернулась к Ткачеву. В глазах что-то плещется… Что именно — не поймешь. Радость? Пожалуй. Поскольку в следующую секунду он услышал:

— Какая красота, спасибо огромное.

— Рад, что угодил.

Она взяла графин с отбитой ручкой, налила в него воду и пристроила букет.

— У тебя была детская мечта? — спросила Лена, вернувшись к посуде.

— Да.

— Озвучишь?

— Она довольно прозаична: я мечтал стать архитектором.

— То есть она сбылась?

— Не совсем. Да, я получил образование. Даже два. И у меня есть профильная фирма. Но я еще не реализовался пока. Копошусь в песочнице. А хочется развернуться по-настоящему. Заявить о себе как о художнике, а не ремесленнике.

— И ты надеешься реализоваться, восстановив усадьбу?

— Я, как ты уже поняла, собираюсь не просто ее реставрировать, а создавать новое на основе старого.

— Да-да, я все помню. И слова, и эскизы. Но ты делаешь ставку на этот проект, так?

Не до конца понимая, к чему она ведет, Сема ответил утвердительно.

— И тебя не смутило то, что его финансирует человек, который кинул твоего отца? Мне Виталя рассказывал о том, что произошло между друзьями и партнерами. Он не знает, как вы выбирались из задницы. Я тоже. Но могу предположить, что было крайне тяжело. И папа твой ушел раньше из-за этого напряга. А ты потом тащил на себе семью. Я за мать два кредита платила. Ее тоже кинули, пусть и не так масштабно, как твоего папу. Но где мы, а где вы? У вас жемчуг мелкий, у нас хлеб черствый.

— К чему ты ведешь?

— Я, чтобы погасить долги, начала танцевать в белье на барной стойке. А ты пошел на сделку с дьяволом ради осуществления своей мечты. И кто из нас плохой?

Он понял аллегорию.