Первая жертва

— Представляете? — вмешался Камминг. — Нет часов. Я не могу жить, если не знаю времени. Чувствую себя без часов совершенно голым.

— Во сколько было обнаружено тело? — спросил Кингсли.

— Позже. Между одиннадцатью сорока и одиннадцатью сорока пятью.

— А когда нашли Хопкинса с револьвером?

— Практически сразу же.

— Кто обнаружил тело?

— Ночная сестра, которая заступила на дежурство в десять сорок пять, сменив сестру Муррей. Именно она подняла тревогу, — ответил Шеннон и специально для Кингсли добавил: — Кстати, к ней я свое правило не применил, у нее лицо как у немецкого генерала.

Кингсли пропустил это замечание мимо ушей.

— Полагаю, таинственному офицеру предложили показаться и объяснить все?

— Нас уверяли, что местная военная полиция проводила допросы, но безрезультатно.

— А Хопкинса арестовали, потому что застали его с орудием убийства?

— Да, с личным табельным револьвером Аберкромби.

— У Аберкромби было оружие, хотя он находился в центре для контуженых?

— Кажется, да. Диагноза же ему еще не поставили.

— Вы уверены, что это действительноорудие убийства?

— Аберкромби ведь застрелили, а Хопкинса нашли в соседней комнате с револьвером Аберкромби, из которого недавно стреляли.

— Да, я понимаю, что это, вероятно,и есть орудие убийства, но вы в этом уверены?Проверяли, выпущена ли пуля именно из этого револьвера?

— Сомневаюсь. Видите ли, у них там война. Много других дел.

— Шеннон, ради всего святого! У вас должны быть доказательства. Нельзя повесить человека, основываясь на косвенных предположениях. Во Франции сколько угодно пистолетов.

— Ну, вот за этим вы и нужны, — сказал Камминг. — Ваша задача — найти доказательства.

Они перешли к кофе и сигарам. Шеннон, верный своему стилю, заказал еще и коньяку.

Камминг, у которого, очевидно, были другие дела, собрался уходить.

— Ваши документы скоро будут готовы. Ваш отъезд организует Шеннон. Удачи, Кингсли, и не подведите меня. Разберитесь со счетом, Шеннон, возьмите чек и не смейте заказыватьсигареты навынос.

С этими словами Камминг ушел. Шеннон покрутил в руках широкий бокал коньяка, чтобы согреть его, и глубоко вдохнул коньячные пары.

— Вы знаете паб «Дыра в стене» на Ватерлоо? — спросил он.

— Да.

— Встретимся там в шесть, и я отдам вам ваши документы и приказ о вашем перемещении.

— Почему там?

— Франция, инспектор Кингсли. Ночной военный поезд во Францию. Вы едете на нем.

— А до тех пор я свободен?

— Почему бы нет? — легко ответил Шеннон. — Вы капитан Королевской военной полиции. У меня нет над вами власти. Но на вашем месте я не стал бы снова наведываться в Хэмпстед. С вашей стороны это было бы ужасно глупо.

Кингсли удивился и смутился, но виду не подал. Он никогда не сомневался в своем умении замечать слежку, и все же Шеннону, или, по крайней мере, его людям, удалось проследить за ним, ничем себя не выдав.

— Констебль? — спросил Кингсли.

— Да. Одна из наших. Лично ее принимал, так уж получилось. Милаядевушка. Я подумал, что за вашим домом стоит понаблюдать, но я глазам своим не поверил, прочитав сегодня утром рапорт. Вы что, правда вломились в дом?

Кингсли был рад, что никто, по крайней мере, не следил за ним по дороге из Фолкстона, а засекли только у дома.

— Признаюсь, да. Не волнуйтесь, меня никто не видел. Я бы не хотел впускать свою семью в мир, в котором живете вы.

— Вашу бывшую семью.

— Мою семью, капитан.

— Что ж, не могу вас винить, если честно. Миссис Бомонт — просто чудо. Совершенно роскошные волосы, глаза и бюст отличный. Вы везунчик — по крайней мере, были везунчиком.

Кингсли застыл.

— Вы встречались с моей женой?

— О да. Держал ее за руку и говорил ей, что вы погибли, старина. Не удивительно, что вы скучаете по такой крошке. Хотя взгляните на это с другой стороны: ваша неудача определенно обернется чьей-то еще удачей. Теперь она отличная мишень, старичок… Спокойно, инспектор, тут полно народу и все такое. Вы ведь не хотите устроить сцену.

Кингсли занес было руку, но после слов Шеннона опустил ее.

— Вы были у меня дома?

— Я заскочил туда перед тем, как отправиться с вами во Фолкстон. Я подумал, приличия обязывают. Она восприняла известие стойко, но очевидно была потрясена. — Шеннон неприятно улыбнулся. — Рад, что оказался там… Знаете, когда девушка расстроена, ей нужно поплакаться на плече опытного и сочувствующего мужчины.

Кингсли наклонился вперед, пока его лицо не оказалось прямо у лица Шеннона.

— Если вы когда-нибудь хоть пальцем до нее дотронетесь..

— Ой, да ладно вам, старина. Я с ней просто поболтал.

— Я вас убью.

— Мило слышать от пацифиста.

— Я не пацифист. Я верю, что иногда убийство оправданно, и буду считать себя совершенно правым, если убью вас, независимо от того, причините вы боль лично мне или нет. Запомните это, капитан Шеннон.

— О, какая скука, скука, скука.Нет ничего противнее, чем когда хорошие парни пытаются притвориться грубиянами. На вашем месте, капитан Марло,я бы продолжал шпионить. Оставьте убийства профессионалам.