Первая жертва

Он прошел через всю комнату и сел на постель Луэйна. Хэрольд рассчитывал, что хозяин не станет убивать его здесь — слуги уже разъехались по домам, так что Луэйну самому придется менять простыни.

— Ладно, — сказал Луэйн, еще немного поразвлекаюсь, а потом пора с тобой кончать, даже если мне сегодня придется спать в комнате для гостей.

Значит, у него не осталось ни малейшего шанса! Хэрольд напрягся, ожидая, что Луэйн расслабиться на какое-то мгновение, и тогда ему удастся сделать первый выстрел.

Внезапно в комнате вспыхнул яркий свет и раздался оглушительный грохот. Испугавшись, Хэрольд тут же перекатился через кровать и плюхнулся на пол с другой стороны. Луэйн выстрелил, но у него не было времени как следует прицелиться, и как всегда он взял немного вверх. Пуля попала в люстру. Где-то за стеной истерично залаял доберман. В комнате запахло кордитом.

И тут раздался усиленный громкоговорителей голос:

— Эй, вы! Официальное заявление! Немедленно прекратить стрельбу! Дуэль отменяется!

— Что происходит? — спросил Хэрольд, обращаясь к Луэйну.

— Понятия не имею. Дуэль никогда не отменяется, разве что…

— Что?

Дверь в спальню распахнулась. В сопровождении звукооператоров и осветителей в комнату зашел Гордон Филакис, ведущий „Охотничьего Шоу“.

— Привет, друзья! — сказал он. — Итак, мы находимся на вилле Луэйна Добрея, изобретателя стриптиза-наоборот, очень решительного, но в последнее время не совсем везучего Охотника. Не так ли, Луэйн? Рядом с ним — Хэрольд Эрдман, молодой Охотник-новичок. Это его первая Охота. Вы, вероятно, помните его из нашей вчерашней передачи. Как дела, Хэрольд?

— После вашего прихода, гораздо лучше. Но зачем вы сюда приехали?

— Твоя подружка — Нора Олбрайт — позвонила нам в студию и расхвалила тебя как могла. Когда нам стали известны кое-какие детали… — он многозначительно посмотрел на Луэйна, — мы решили на этот раз отказаться от нашей традиции выбирать кандидатов при помощи компьютера. Джентльмены, поединок откладывается до завтра… когда вы оба появитесь в Колизее для Великой Расплаты!

Через толпу протиснулся Альбани. Обняв Хэрольда за плечи, он гордо произнес:

— Все вышло так, как я предполагал.

— Ты хочешь сказать, что все это ты запланировал? — удивился Хэрольд.

Скорее, предвидел ход развития событий, как это полагается хорошему Наводчику. Самое главное, ты не проиграл. Великая Расплата! Награда в десять тысяч долларов! И пять тысяч Наводчику!

— И это еще не все, — добавил Луэйн. Подойдя к ним, он взял Хэрольда за руку. От волнения у него был хриплый голос. — Ты новичок, Хэрольд, и не знаешь, что такое Великая Расплата для настоящего Охотника. Это наивысшая честь, о которой он может только мечтать: возможность убить противника на глазах у тысяч зрителей и обрести бессмертие на видеокассетах. Это настоящая слава, Хэрольд, и я ждал ее всю жизнь. Спасибо тебе, увидимся завтра.

Он дружески похлопал Хэрольда по плечу и направился к Гордону Филакису, который как раз брал интервью у Антонио Фериа. Крестьянин рассказывал, что именно ему принадлежал весь план операции.

— Пойдем отсюда, — сказал Альбани.

— Куда?

— Где-нибудь поужинаем и как следует выспимся. Ты попал в шоу-бизнес, Хэрольд, и завтра состоится твоя премьера.

48

С утра день выдался солнечный и безветренный, на небе — ни облачка. Идеальный день для убийства. Толпы людей заранее стали стекаться к Колизею. По арене маршировали колонны с оркестрами, каждая несла флаг своего кантона.

А под ареной располагался целый лабиринт мастерских, автомобильных ям, раздевалок для бойцов и других участников представлений, оружейных комнат. Попасть туда можно было через люки на арене или проходы с внешней стороны амфитеатра. Ремонтные бригады ожидали там как людей, так и машины. Были там и служители в черном, которые отвозили павших эсмеральдовских воинов на кладбище Бут-хилл.

К полудню на трибунах не осталось ни одного свободного места. Они делились на солнечные и теневые сектора, как и на испанской корриде. Секторы, где размещались ложи для почетных гостей, были снабжены специальными козырьками от солнца.

День был чудесный. Солнце стояло в зените над головой, а все женщины были одеты в яркие праздничные платья. В воздухе пахло жареным мясом и чесноком; по проходам сновали разносчики, предлагая зрителям хот-доги, бурритос, сэндвичи, сладости, разнообразные напитки, наркотики, программки и футболки с изображениями участников представлений. Между рядов весело бегали дети. Лаяли собаки. Здесь царила непринужденная атмосфера, которая часто бывает там, где полностью отсутствует хороший вкус.

С одного бока арены, там где располагалась площадка для убийств, виднелась застекленная комментаторская кабина. Телекамеры были расположены таким образом, чтобы дать возможность операторам одновременно и события на поле и выражения лиц комментаторов. Возле микрофона, в зеленом спортивном пиджаке с гербом Охотничьей Академии на лацкане сидел сам мистер Охотничий Мир — Гордон Филакис.