Первая заповедь рок-н-ролла (СИ)

Игорь, как по заказу, появляется на пороге моей съемной двушки уже вечером. Вообще-то, у нас нет четкого расписания или договоренностей, Гор может заявиться в любой момент, не потрудившись даже позвонить. В этом была своя прелесть, поэтому я и не возражал, хотя, честно говоря, любил, когда идет все четко по плану, и не особо любил сюрпризы.

Гор широко улыбается, шумно вваливаясь в квартиру, и сразу начинает распускать руки. У него слово с делом не расходится. Он вообще предпочитает много не говорить, сразу переходя к цели визита. Хотя, когда выпьет — не заткнешь его. Вот такой вот парадокс.

— Ну, ты чего? — выдыхает он, недоуменно глядя на меня, вовсе не собирающегося немедленно предаться страсти. — Случилось что?

Я замер, раздумывая, как бы сказать Гору о своем диагнозе. Как вообще люди говорят о своей приближающейся кончине? Что нужно сделать, заплакать, заламывая руки? Равнодушно проинформировать и заранее позвать на похороны?

— Вот, — я протянул Гору свой снимок.

— И что это за хрень? — Игорь с любопытством вгляделся в снимок.

— Мой мозг.

— Хм, а вот эта штука очень похожа на…

— А это опухоль. А ещё я умру месяца через два-три.

— Вот как, — после минутного молчания выдает Гор. — Ты молодец, хочу я тебе сказать. Соблюдаешь первую заповедь рок-н-ролла.

— Заповедь?

— Ага. Умри молодым, оставайся красавчиком. Так мы трахаться будем, или мне позже зайти?

Я невольно улыбнулся. Гор вел себя именно так, как я ожидал.

— А ты все ещё хочешь?

— Теперь даже больше. Исключительно из альтруистических побуждений — тебе надо бы как следует натрахаться напоследок. Я, наверное, даже на ночь останусь. У тебя есть какие-нибудь дикие сексуальные фантазии?

— В моих диких сексуальных фантазиях ты всегда снизу.

— Так уж и быть, сегодня можешь считать меня своей шлюшкой.

— Так что, нужно было просто попросить? — удивился я.

— Ну, я не так уж часто бываю снизу, но иногда…

— За очень большие деньги, — подсказал я.

— И это тоже, — согласился Игорь. — Хотя с этим я завязал. Мерзотное всё-таки ощущение, когда тебе после секса стопочку купюр протягивают. Первые пару раз это даже возбуждает, но потом…

— Ты выпил?

— С чего ты взял?

— Много болтаешь.

— Просто мой лучший любовник сказал мне, что скоро умрет. Эта новость меня слегка обескуражила.

— Так уж и лучший? Лесть.

— Не скажи. Я с тобой добровольно и регулярно, это показатель. А за то, как ты отсасываешь, готов самолично тебе приплачивать.

— Ты не умеешь делать комплименты.

— Это ты не умеешь их принимать. Ну, так ты раздеваться будешь, или что?

Глава 2. Виноваты звезды.

— Ну, и что ты собираешься делать? — Гор повернулся на бок и уставился на меня, теребя в пальцах тоненькую ментоловую сигарету.

— А что, есть варианты? — пожал я плечами, дотягиваясь до зажигалки, валяющейся на тумбочке, и протягивая ее Игорю.

— Масса. Ты же можешь творить что угодно! Ты умираешь. Тебе можно. Некоторые, знаешь, пишут себе списки, что им нужно сделать перед смертью. Ну, там, переспать с красивым парнем, попробовать наркотики…

— С красивым парнем я переспал буквально только что, а в универе пробовал курить травку — не впечатлился. Эти предсмертные списки предназначены только для шестнадцатилетних девочек. Ты мне ещё книгу предложи написать.

— Ну а что? Это сейчас очень популярно. Знаешь, все эти трагические истории, где больная раком девочка влюбляется в парня…

— Я в тебя влюблюсь, можно?

— Вообще-то, я бы не рекомендовал. Я ведь тот ещё мудак. Но ты, бро, умираешь, а поэтому так и быть. Не могу же я напоследок лишить тебя светлого радостного чувства? Я даже буду отвечать тебе взаимностью.

— Неужели?

— А ты думал, я просто так два года к тебе таскаюсь?

— Стоило неизлечимо заболеть, чтоб услышать от тебя это.

— Ну а как же? Мне говорили, что я эмоциональный кретин. В том смысле, что я не умею любить. Мне, вообще, много чего говорили. В детстве у меня даже СДВГ подозревали.

— Это ещё что? — удивленно приподнял брови я.

— Синдром дефицита внимания с гиперактивностью. Считается, что он не лечится, только корректируется с помощью таблеток, у которых побочных эффектов на два листа мелким почерком, а по мере взросления сам собой проходит. Но знаешь что? Никакой гиперактивности у меня не было. Просто меня очень не любила учительница английского, я отвечал ей взаимностью и как-то раз подкинул ей в сумочку мадагаскарского таракана. Неделю деньги с завтраков откладывал, чтоб его купить, а училка не оценила и сразу давай подозревать у меня всякие расстройства. Сколько «глицина» было мной сожрано — не пересчитать. Слава Богу, ничего другого мне не давали.

— Ты за сегодняшний день рассказал о себе больше, чем за предыдущие два года, — хмыкнул я.

— Ну, правильно. Ты же должен знать все о человеке, в которого ты влюблен. Но мы сейчас не об этом. У тебя что, вообще никаких вариантов интересных предсмертных занятий нет?

— Ну, я подумывал о том, чтобы сходить в кино на все сеансы подряд, попробовать пекинскую утку в жутко дорогом ресторане, который на набережной открылся, и прокатиться на колесе обозрения.