Первая версия

— Таким образом, если рассматривать человеческую историю в свете геополитической доктрины, то она выглядит не следствием борьбы за власть тех или иных политических режимов, но грандиозным противостоянием двух «идеологий» гораздо более высокого ряда. Влияние «атлантизма» в двадцатом веке было очень сильно. По сути, обе мировых войны, в которых противостояли друг другу в основном Россия и Германия, явились следствием мощнейшей работы агентов «влияния» «атлантистов». Если отрешиться от политики и рассмотреть эти войны в свете нашей позиции, то первая мировая война была «спровоцирована» невероятными успехами России в начале двадцатого века. «Атлантисты» сделали все, чтобы втравить Россию в войну, а затем и в революцию. Ко времени второй мировой войны, как бы мы теперь ни относились к Сталину, российская империя была воссоздана и играла в мире едва ли не главную роль.

— За счет миллионов трупов сограждан? — Мне никогда не импонировали людоедские замашки, даже ради возвышения России.

— Вы, конечно, правы, но мы сейчас говорим о другом. Все, что произошло в России в последние годы, опять же во многом было осуществлением грандиозного замысла «атлантистов». Даже на внешнем уровне. Под видом помощи нарождающейся «демократии» посулом больших денежных вливаний в экономику они спровоцировали развал СССР, который был для них опасен. В эйфории свободы, которую получили наши граждане в виде свободного выезда за границу и болтливых газет, мы забыли о том, что Россия — великая держава, которая несет ответственность не только за своих граждан, но и за те страны, которые естественным образом вошли в ее состав в разные годы. Вы видите, к чему это привело. К бесконечным войнам на окраинах бывшей империи. Существует несколько вариантов восстановления нарушенного статус-кво в мире.

Филин взглянул на часы, и, видимо, его вполне устроило то, что он там увидел, потому как лекция продолжилась:

Главный наш союзник — Германия, а вовсе не Америка, как это долго казалось большинству людей. Вот теперь-то мы можем наконец вернуться к Кларку. Норман Кларк был чрезвычайно влиятельным человеком, хотя он почти никогда не занимал крупных постов в американской администрации. Тем не менее он был советником всех американских президентов, начиная еще с Рузвельта. Но, что гораздо более важно для нас, Норман Кларк на протяжении своей долгой жизни был убежденным «евразийцем». Эти убеждения он ставил гораздо выше своих политических пристрастий. Именно поэтому он мог сотрудничать с тем коммунистическим режимом, который существовал в нашей стране. Этот режим теперь малюют черными красками, отождествляя его с фигурами Хрущева, Брежнева, Андропова, Горбачева. Однако это лишь верхушка айсберга.

Вновь на секунду приоткрылась дверь, впустив струйку пахучего сигаретного дыма, и вновь Филин проигнорировал это, возможно, предупреждение.

— Не забывайте о Главном разведывательном управлении, о Комитете госбезопасности, в котором было отнюдь не только Пятое управление, занимавшееся мышиной возней с диссидентами. Их обширнейшая и важная деятельность в сфере упрочения евразийских позиций до сих пор по-настоящему не оценена. В последнее время, если вы смогли заметить по газетам, внешняя политика России диаметрально изменилась. Если всего несколько лет назад мы осторожно ждали, что скажет наш заокеанский «брат», то теперь Россия начала проводить собственную политику. Улучшились наши отношения с Германией. Вероятно, именно это напугало Кларка или он просто постарел. Он не понял новой реальности. Можно сказать, что он изменил нашему евразийскому делу. История таких измен не прощает.

— Ну и кто же в данном случае выступал в роли той самой «непрощающей истории»?

Вы интересуетесь мелочами, молодой человек. Какая разница: кто, что и как? Главное — почему. Это я вам, кажется, объяснил. Объясню и еще одну вещь.

Интонация Филина изменилась, а голос приобрел металлические нотки, свойственные человеку, привыкшему приказывать:

— Меня просили передать вам очень серьезные люди, чтобы вы делом Кларка особенно не увлекались. Занимайтесь Ричмондом, да и там не зарывайтесь. Вы входите в слишком опасную сферу.

— Те, кто вас просил это передать, были в курсе того, что мы с вами сегодня здесь встретимся?

— Молодой человек, не будьте излишне наивным. Мы обязаны знать все.

Вдруг Филин стал похож на собственную фамилию. Кругленький нос как бы заострился и загнулся крючком, затемненные стекла очков по-птичьи замерцали, как в американских фильмах ужасов, казалось, он вот-вот замашет крыльями, выпустит когти и...

Зажегся свет. Я сидел в каминной один, тупо глядя в глубину бутылки «Абсолюта».

— Саша, нам пора ехать! — Оказывается, это Люба заглянула в комнату.

Сколько же я просидел здесь после «отлета» Филина? Он совершенно выбил меня из колеи, я даже не сразу ответил Любе:

— Едем, Люба. А где Ольга?

Я отвез девушек на Балаклавский, на прощание Люба опять одарила меня этаким взглядом, уничтожающим как минимум лет десять.