Первая версия

Мы с Ломановым переглянулись, и я сказал:

— Да, мы будем абсолютно откровенны.

— Тогда ответьте мне со всеми необходимыми подробностями, почему вас заинтересовали Норман Кларк, Семен Филин и, видимо, полковник Фотиев?

— Как? О Фотиеве вы тоже знаете? — не смог сдержать я своего изумления. — Когда я беседовал с Зотовым, я сам едва ли подозревал о его существовании.

— Понимаете ли, Александр и Сергей... Вы позволите мне вас так называть?

— Конечно, конечно, — согласились мы с Лoмановым чуть ли не хором.

— Так вот, после того обыска, что вы устроили на даче Филина... Кстати, подземный ход на той даче вы обнаружили? — Он посмотрел на меня.

— Ну... — Я не то чтобы смутился, но все-таки немного замялся.

Потом все же решил и в самом деле держать карты раскрытыми:

— При официальном обыске ход обнаружен не был. Но позже я нашел его.

— Я так и подумал, — кивнул утвердительно Бугрицкий, — так вот, после того обыска Филин сделал вид, что поднимает большой звон. Но на самом деле он затаился, понимая, что рыльце у него более чем в пушку. Но вы на него можете особого внимания не обращать, это только фамилия у него такая хищная. Ему скорее подошла бы другая, Павлин к примеру. Уж больно любит хвост на людях пушить. Он умный аналитик, но фигура в нашем случае не опасная. И он, собственно, никогда не был разведчиком по большому счету. Он выполнял, скажем так, особые конфиденциальные дипломатические миссии. И был скорее чем-то вроде высокопоставленного почтового ящика. Или голубя, если уж у нас такие птичьи ассоциации. — Лев Ильич снисходительно улыбнулся.

Но я не случайно вас спросил про подземный ход, — продолжал он. — Филин связан с Фотиевым напрямую, но не только посредством этого хода, который можно воспринимать даже как некую метафору. Образно говоря, Фотиев и Филин — это как бы две стороны Луны. Видимая сторона, понятно, Филин, а невидимая, соответственно, — Фотиев. За ними значится немало серьезных дел, в том числе и связанных не только с государственными, но и, мягко говоря, личными интересами. И у того, и у другого немало денег на счетах и даже легализованной в последнее время недвижимости за границей. Эти ребята никогда не забывали в первую очередь о своем кошельке. Но если самого Филина можно не опасаться, то Фотиев человек не просто опасный.

Бугрицкий поднял вверх указательный палец и сказал подчеркнуто сухо:

— Сверхопасный. Не зря он столько лет возглавляет спецотдел, который отошел к СВР от бывшего КГБ. Этот отдел осуществлял все операции, которые в рамках международного права считаются не только незаконными, но и преступными. Этот же отдел занимался крупными финансовыми операциями, а также устранением неугодных лиц за границей.

— Ничего, мы его прижмем, — пообещал я. — За Баби Спир он у нас ответит по закону.

Ну это у вас вряд ли получится. Во всяком случае довести дело до официального суда не удастся. Понимаете ли, в чем дело... В этом ведомстве даже откровенных преступников никогда не передают на растерзание органам правосудия. Или им создают «крышу» и отправляют доживать свой век в тихую, спокойную страну, или, ну это уж в случаях совсем безобразных, им дается так называемый приказ номер семь. Согласно этому приказу виновный обязан покончить с собой.

— Прямо-таки самурайские законы...

— Ну, в общем, это близко к истине. Про разведку вообще много глупостей наговорено и понаписано, но то, что без сложной внутренней иерархии и структуры, без собственных кастовых законов она жить не может — это правда. Но, друзья, давайте вернемся к нашим баранам. Считайте, что я ничего не знаю. И вы должны буквально на пальцах мне объяснить, что знаете вы, какие у вас есть соображения по поводу событий, которые попали в сферу вашего внимания, и о предварительных выводах, которые вы сделали или можете сделать. Я же, со своей стороны, попробую по ходу анализировать вашу информацию. Глядишь, что-нибудь и прояснится. Я должен только сразу предупредить вот о чем. Призывая вас к полной откровенности, я все же не смогу ответить абсолютно тем же. Вы же понимаете, что есть секреты, принадлежащие не мне.

— Конечно, понимаем, — отозвался я.

— В одной хорошей арабской книге сказано, что книга служит не для того, чтобы отвечать на вопросы, а для того, чтобы указывать путь. Я сыграю роль этой книги и попробую указать вам путь, по которому следует идти. А для начала я вам хочу предложить по рюмочке коньяку, чтобы поиски пути не казались слишком пресными. Как вы смотрите на такое предложение?

От коньяка мы, естественно, не отказались. Затем я начал свой рассказ, который время от времени дополнял главный наш специалист по Кларку Сережа. Лев Ильич слушал нас не перебивая, только изредка кивал.

24 июля сего года в Черном море недалеко от Севастополя погиб Норман Кларк и вся команда его яхты.

На следующий день в Москве был убит экономический советник посольства США Дэвид Ричмонд. Он был связан с Кларком, а также с Фондом Спира и Фондом воинов-интернационалистов, возглавляемым Андреем Леонидовичем Буцковым.