Первая тайна

заключает умник под ощутимый ропот неприятия

и продолжительный гомон аудитории…

* * *

Продолжая «парить» над залом, ведущий выдаёт:

– Один мой добрый знакомый – уже пожилой

и одинокий, но порядочный человек,

собравшись с духом, обратился к приятельнице,

которой он, видимо, давненько и тайно благоволил,  —

не согласится ли она заняться с ним фелтингом…

А, кстати, как бы вы, присутствующие в зале,

отнеслись к подобному предложению?

– Старый козёл! (Редкие возмущённые выкрики).

Пошляк! (Чаще). А в основном – осуждающий гул…

– Так вот: дама, к коей обратился мой знакомый

слегка напряглась, но решила уточнить, а что же это?

– А это, – загадочно начал он, потирая ладошки,  —

очень увлекательный, интересный вид рукоделия…

на что вмиг получил звонкую оплеуху.

Его пассия резво вскочила и спешно удалилась,

всем видом выражая возмущение.

На самом же деле: «фелтинг или валяние  —

рукоделие, в процессе которого из шерсти

создаётся рисунок на ткани или панно,

объёмные игрушки, декоративные элементы.

Современные мастерицы изготавливают даже

в этой технике замечательную одежду и обувь»…

* * *

Здесь я очнулся под пристальным взглядом

моего визави и начал приходить в себя:

– Ну, ты и мастер! Что-нибудь ещё отчудишь?

– Разве тебе не было интересно?

Не напрягайся, поехали дальше.

– Что же ты хочешь услышать ещё?

– Я готов слушать всё, что волнует тебя.

Плесни-ка колдовства и продолжай.

– Тогда поведаю одну печальную историю,

глубоко потрясшую меня во время оное.

Были мы молоды, содержательны и увлекательны,

в смысле – могли увлечь… красиво и не одну!

Но испытывали ещё к феминям священный трепет.

Прибился как-то к моей уже группе нескладный малый

с правильными, но смазанными чертами лица:

рослый, но пустой и неопрятный энтузиаст-балабол,

горячо не умолкавший ни на секунду.

И всё, что он восторженно и напористо нёс  —

было практически бессмысленным набором звуков.

Имя ему – Серёга. Мы же звали его Серёга вонючий,

ибо от него в лучшем случае попахивало козлиной!

Своего мнения он не имел – чутко флюгерил,

старался угодить и произвести впечатление.

Но нас не заболтаешь, мы видели его ничтожность

и терпели в надежде на его угодливые обещания

пробить нам эфиры на ТВ и добыть спонсора,

готового оплатить съёмки клипов и продвижение их.

Серёга хвастался, что не имеет отказов от женщин,

может обольстить любую и запросто так.

Просчитав же его суть, нам это казалось чушью.

Ну-у, пэтэушницу, продавщицу – не сомневались,

а уж – даму, женщину – вряд ли.

Горячась и ворочая глаза, Серёга предложил,

мол, укажите на любую и сами всё увидите…

И вот как-то после репетиции стояли мы во дворе

высокого кооперативного дома в престижном районе

и, внимательно оценив обстановку, я указал на двух

отчаянно эффектных молодых женщин, – холёных

и в модной элегантной одежде, которую в то время

могли позволить себе, ой-ой-ой, немногие!

Ни один из нас элементарно не отважился бы

просто подойти к эдаким ледям.

Серёга же бодро и размашисто подскакал и…

завязалась у них оживлённая беседа с амплитудной

и хаотичной жестикуляцией и гоготом Серёги,

под звонкие колокольца их смеха!

Мы, потрясённые, остолбенело наблюдали эту

абсолютно абсурдную сценку с обменом телефонами

и… обнимашками!

Пришлось-таки согласиться с Альфредом де Мюссе,  —

кавалером ордена Почётного легиона, сифилитиком,

поэтом и романистом, автором фривольной «Гамиани»,

т. е. знающим предмет порочным человеком:

«Женщина любит, чтобы ей пускали пыль в глаза,

и чем больше пускают ей этой пыли,

тем шире распахивает она глаза свои,

чтобы больше в них пыли попало»!

И с Оноре де Бальзаком:

«Женщины, в силу какого-то особого склада ума,

обычно видят в человеке талантливом

только его недостатки, а в дураке  —

только его достоинства»!

Жёны

– Развлёк-развлёк, всё это любопытно, но

ты упомянул об одном предложении руки и сердца,

хотя дважды был женат. Это как?

– Ничего сверхъестественного, обычное дело…

Вскоре после рождения моего внебрачного сына,

встретил «у самого синего моря» соблазнительную

деву, легко добился её, и… пришлось жениться:

двух детей на стороне моя совесть не выдержала бы.

Лена была юной и лёгкой на голову девушкой.

Была увлечённость с моей стороны и любопытство с её;

я же надеялся, что сложится, но довольно скоро понял,

что невозможно сложить не слагаемое. Года через три

мы оба стали вести себя грешно и безнравственно, но…

не я был инициатором расставания.

И несмотря ни на что, я испытывал угнетенность

и горечь: очень жалел сына, ибо понимал – с ней

он не наберёт того, что должен набирать человек

в своём развитии для соответствия этому званию,

а участвовать в воспитании мне не было возможности.

Больно мне за то и по сию пору…

Вторая же – пока не жена – просто настояла на свадьбе.

Сегодня даже имя её упоминать не хочу!

Я любил её, но никак не решался… отговаривал её,

мол, зачем я тебе такой старый, нетвердо полагая:

как-нибудь рассосётся со временем, остынем оба.

Страшила разница в возрасте – двадцать шесть лет.

Но не угасало и расстаться не мог, пошёл-таки ва-банк.

А при первой нашей встрече она была ещё более юной,

чем Лена, имела хорошие задатки и я очень надеялся  —