Первая стена

Наблюдая за растущей массой людей и нелюдей, растекавшейся подобно пятну по Нисходящим равнинам, Форрикс понял, что не относившиеся к легионерам части армии движутся прямо к Львиным вратам. К раннему утру они окажутся в радиусе действия главных батарей космического порта и тяжёлого оружия в окопах вокруг него.

— Ты начинаешь атаку даже без артиллерийской подготовки? — спросил он, не сумев скрыть недоверие от Кроагера.

— Приказы Пертурабо вполне ясны, — ответил другой триарх. — Скорость. Это был твой план, не так ли? Взять город-порт, прежде чем Дорн успеет ответить? Нет смысла тратить снаряды на город, где защитники прячутся за стенами. Отбросы заставят их занять огневые позиции, а потом полетит тяжёлый металл.

Форрикс воздержался от любого ответа. Он мог назвать с полдюжины недостатков подобного подхода, но вспомнил запрет примарха вмешиваться. Именно такой грубой простоты и добивался Пертурабо.

— Я снова вспоминаю Кадмейскую цитадель, — сказал Фальк. — Появление Повелителя Железа для некоторых обернулось очень плохо. Было бы разумно избегать личного вмешательства примарха, тем более что он очень чётко выразил нежелание попасть в ловушку Дорна.

Форрикс не был уверен в самом существовании ловушки, но не собирался спорить по этому поводу с Фальком, которого когда–то считал близким союзником, но теперь относился с глубоким подозрением. Кузнец войны не колеблясь сообщит примарху о любом предполагаемом проступке.

Ещё одно преимущество заключалось в том, что когда отсутствие опыта у Кроагера приведёт к неудаче, то на него за это обрушится гнев примарха. Заменивший его может оказаться более благосклонным к желаниям Форрикса, или, по крайней мере, более осторожным в том, чтобы не обращать на него внимания.

Промежуточная станция Джибу, Африка, сто шесть дней до начала штурма

В тени станции Зеноби почувствовала холод, её голые руки блестели от пота после утреннего солнца и долгого марша. И не только внезапное падение температуры заставило кожу покрыться мурашками. Когда они оказались в тени, она увидела орудийные башни. Они были встроены в огромные пилоны, которые поддерживали крышу, десятки их тянулись вдоль узких платформ между путями.

Она нащупала пальцами руку Менбера и крепко сжала чуть ниже локтя. Он посмотрел на неё и проследил за её взглядом.

— Ты уже видела орудия раньше, — сказал он, пожав плечами, и его лазган чуть не съехал с плеча. Он поправил его обратно на место.

— Посмотри, куда они направлены, кузен. — Счетверённые тяжёлые стабберы поворачивались из стороны в сторону, отслеживая десятки входивших на станцию рот. По пешеходным дорожкам между столбами патрулировали охранники в шлемах с забралами и с тяжёлыми карабинами наготове. — Они здесь не для того, чтобы защитить станцию от нападения.

— Это ничего не значит, — настаивал Менбер. Он кивнул в сторону погрузочных платформ, где призванный сброд всё ещё загоняли в вагоны. — Может быть, раньше произошли какие–то неприятности.

— Почему они нас подозревают?

— Они не подозревают. Это … Это как династические группы безопасности. Они не ждут неприятностей, это просто для вида.

Их темп замедлился до нескольких метров в минуту, когда роты стеснились на приподнятом камнебетоне. Идти больше было некуда, как и не было никакой возможности избежать смертельного обстрела, если охранники решат открыть огонь. Её сердце забилось сильнее и быстрее, когда она представила дульные вспышки и крики. Она вспомнила истории тёти Гермайлы о старых голодных бунтах, о заполненных трупами коридорах и текущих по лестницам водопадах крови.

— Я не могу даже поднять руки, — пробормотала Зеноби, — а тем более стрелять из лазгана. Чего они боятся?

— Ничего, — проворчал Менбер. — Это процедура. Это не для нас. Разве это может иметь к нам отношение?

В толчее тел древко знамени оказалось плотно прижато к груди Зеноби. Она провела по нему рукой, ища утешения в прикосновении.

— Дорн позвал, и мы ответили. — Менбер наклонился к ней с серьёзным лицом и тихим голосом. — Нам не о чем беспокоиться.

Зеноби попыталась оглянуться вокруг, чтобы отвлечься, но мало что смогла увидеть. Она была одной из самых маленьких в роте и даже на цыпочках едва могла видеть выше плеч своих товарищей.

Прошло некоторое время, и земля начала дрожать. Сначала дрожь была почти незаметной, но быстро набирала силу. Сквозь подошвы ботинок Зеноби почувствовала медленно пульсировавший гул.

— Я думаю, что приближаются поезда, — сказала она, когда возбуждённое бормотание и шёпот распространились по собравшимся взводам. — Уже скоро.

Она видела, что Кеттай стоит прямо перед ней. Он был довольно высоким для уроженца заводского улья, почти метр и семьдесят пять сантиметров. Она услышала, как Кеттай изумлённо выдохнул, и по рядам солдат прокатились другие проявления удивления и шока. Зеноби потянула Кеттая за воротник.

— Что там? Что там? — она потянула руку к Менберу, а потом к Кеттаю. — Дайте мне посмотреть! Помогите мне встать.