- Лежи уж ты, - сказал он Станде, а Ханс кивнул: "Лежи, мол, и ладно".
"Вот и хорошо", - думает Станда, утыкаясь носом в жесткий рукав Мартинека. И снова начинается "пом-пом-пом, пом-пом-пом"; и молодой высокий мужской голос заводит песню о солдатчине.
XVI
Кто-то трясет Станду.
- Вставай, по домам пора.
Станда очнулся и не сразу понял, где он. Товарищи уже на ногах, подтягивают штаны, берутся за шапки. Станде неловко, что он так крепко заснул, и он судорожно зевает.
- Где господин Хансен?
- Уже ушел, и Андрее тоже.
Ну, спокойной ночи, ребята, спокойной ночи, Станда, значит, завтра в пять, и за дело; команда с шумом выходит на темную улицу. У Станды слегка заплетаются ноги, затекшие во время сна, он ни черта не видит в этой непроглядной тьме. Но кто-то его ждет, кто-то подходит к нему - да это Адам.
- Нам ведь по пути, - гудит Адам, шагая во мраке. Станда постепенно начинает распознавать что-то вроде дороги; он вздрагивает от ночного холода и окончательно просыпается. Рядом идет Адам - длинный, сутулый - и молчит; о чем с ним говорить?
- Как было хорошо, - благодарно вздыхает Станда.
Адам судорожно глотнул.
- Хорошо... очень... - бормочет он.
- Сколько времени?
- ... Час ночи.
Неужели так поздно? Станда припоминает, как Адам со скорбными глазами делал "пом-пом-лом", когда пел Мартинек, и невольно усмехается про себя.
Интересно, что сделает Адам, если ему сказать, что я его люблю? У Стаиды, откровенно говоря, уже вертится на языке это признание, по он все же предпочитает промолчать.
- Вы любите господина Хансена? - спрашивает он вдруг.
- ...Да, - отвечает Адам.
- Парень что надо, раз к нам пришел. Жену дома оставил, а сам пошел к команде. Вы когда-нибудь видели его жену?
- Н-нет. Не видел.
- Красивая женщина, высокая такая. Знаете, как они подходят друг к другу - это не часто встречается. Должно быть, они страшно счастливы. Когда двое так любят друг друга...
Адам ни гугу, слышно только его тяжелое дыхание. Станда вдруг замолчал, прикусил язык: и в самом деле, именно об этом-то и не надо говорить с Адамом...
- А какая жена у Мартинека? - поспешно меняет он разговор.
- ...Не знаю.
- Вот отец, этот Мартинек! Только и знает, что дети, дети, дети... То-то радость, должно быть, когда человек так крепко детишек любит, брякнyл Стана и опять пожалел - ах, вернуть бы эти слова! Адам ничего не сказал, даже не вздохнул, точно в нем вce замерло. Такое дурацкое слово... точно ты камень швырнул в пропасть; страшная тишина, камень все летит, летит, конца не видно, боже, какая глубина! Наконец доносится стук - камень упал на дно; Адам перевел дух и прибавил шагу. Станда не знает, о чем еще заговорить; глубоко несчастный, он бежит вприпрыжку рядом с длинным Адамом, кусая губы.
- Как вы думаете, удастся спасти тех троих? - спросил он, когда молчание стало совсем невыносимым.
Адам почему-то долго обдумывает ответ, - Не знаю, - бормочет он погодя.
- Хотел бы я видеть, - не унимается Станда,что там без нас сделали.
- ... Может, уже проходку начали, - выдавливает из себя Адам. - Если там воздухопровод в порядке... Вам нравится... тебе нравится работать в шахте?
- Что вы имеете в виду? - озадаченно спрашивает Станда.-Работать в завале?
- Нет, вообще, - рассеянно бормочет Адам. - Вообще работа в шахте.
- Ну, я уже привык, - браво отвечает Станда; это не совсем так, но никто не должен об этом знать.
- А мне... не по душе как-то, - медленно говорит Адам. - Мне все кажется, вроде на меня что-то падает.
- Вам страшно, когда вы едете вниз? - изумился Станда.
- Э, страшно... Чудно мне. Вот когда я внизу работаю... тогда уж ничего такого в голову не приходит, понимаешь? Это только когда клеть вниз идет... точно проваливаешься.
- А давно вы...
- Двенадцать... двенадцать лет. Думал, со временем пройдет. - Адам почесывает длинной рукой затылок.- Я только спросить... у тебя тоже такое глупое ощущение?
Станде странно, что Адам заговорил о себе; может и мне рассказать ему что-нибудь о себе... например, что я, собственно говоря, человек ученый и только несчастное стечение обстоятельств привело меня сюда? Адам, конечно, понял бы...
Станда чувствует особую симпатию к этому высокому тихому шахтеру; ему хочется сказать Адаму что-нибудь задушевное, серьезное, что навсегда останется между ними двумя.
- У тебя, кажись, есть книжки, Станда, - с расстановкой произносит Адам. - Я раньше тоже читал; да у всякого свое... - Адам, видимо, колеблется, - не дашь ли какую Марженке...
- С удовольствием, - поспешно отвечает Станда, чтобы Адам не заметил, как в нем все дрогнуло.
- Она... много читает, - задумчиво продолжает Адам. - Понимаешь ли, я... тоже иной раз заглядываю в ее книжки, да... да непонятно мне это.-Адам остановился. - Откуда люди могут знать, о чем пишут! Вот ведь глядишь на человека... всю жизнь... и не знаешь о нем ничего, хоть тресни. Да и как... к примеру... можно догадаться, кто что думает или чувствует? А в романах... все известно. Ей-богу, не понимаю я этого... - Адам покачал головой и снова двинулся вперед. - Тебе-то легче! Ты человек ученый...
- Откуда вы знаете?