Первая Школа

Восторженные дети будут не отрываясь следить за тем, как великий Томия-Огонь сражает поднятую тьмапоклонниками армию немертвых. Немертвые вспыхивают, как спички. Вдалеке, поддерживая Томию, поют шаманы, усиливая огонь и не давая его потушить. Тучи, которые собрал кто-то из тьмапоклонников, желавший устроить грозу и спасти свое войско, клубятся, рвутся на части и несутся по небу то к месту сражения, то от него. Будто там, высоко в небесах, ветер не может решить, в какую сторону ему следует дуть.

В общем, все должно было быть красиво и величественно. И комментарии преподавателя как никогда уместны.

Реальность же разрушила все почти сразу.

Сначала оказалось, что смотреть великолепную иллюзию сражения лучше всего одному или небольшой группой, которая поместится под дальней от входа стеной, как раз между двумя куклами-воинами в древних доспехах. А вот когда приходит группа из тридцати человек, демонстрировать иллюзию не стоит.

Студентусы физически не поместились там, где следовало стоять. А потом, так и не проникнувшись великой историей, вероятно, из-за того, что смотрели с неправильного ракурса, стали бродить по помещению, трогать выставленные на обозрение мечи, стучать костяшками пальцев по доспехам и ростовым щитам, прислушиваясь к звуку. И все бы ничего, те, кто не стоял под стенами, иллюзию вообще не видели, и ничего им не мешало заниматься глупостями. Но, увы, их видели те, кто битву смотрел. Не всегда видели, но лучше бы уж всегда.

Мастер Румин пытался рассказывать и объяснять, почему великий огненный маг стал именно великим. А студентусы все время отвлекались и хихикали, когда в самый разгар битвы прямо из живота какой-то огромной страхолюдины выглядывал кто-то из друзей и начинал вещать о том, какой чудесный меч лежит чуть левее от этого самого места. Рассказчик не очень-то понимал, почему смеются и, высказавшись, опять пропадал в страхолюдине, а потом выныривал посреди битвы то там, то там. И не он один.

— Огонь — самое правильное решение, — упрямо говорил преподаватель. — Чем большей частью немертвый сгорит, тем меньшей частью он сможет вас схватить и убить.

— Золотые слова, — подтвердил кто-то со стороны стовших кружком и проводивших какой-то ритуал на крови тьмапоклонников. Великий огненный маг почти к этим тьмапоклонникам пробился, но теперь путь ему заступила массивная туша непонятного существа, явно сшитая из чего попало. Туша была неповоротливая, но благодаря своей величине не давала магу пройти. И горела она очень медленно, роняя куски плоти, когда прогорали швы.

— А мой дедушка рекомендовал стазиз, — не согласился звонкий девичий голосок в глубине сваленных кучей догоравших немертвых. — Накинуть его и побежать за подмогой. Сражаться с ними в одиночку только этот Томия и мог. И если бы не тьмапоклонники, так бы он и остался очень сильным огневиком, не способным ни на что, кроме сожжения всего подряд, а потому абсолютно бесполезным магом. Дедушка говорил, что его одно время даже в города не пускали, потому что полностью сдерживать свою стихию он так и не научился. И если бы жена не сделала для него ограничивающий амулет, рано или поздно сам себя бы сжег.

— Нельзя так о героях, — отозвался какой-то парень.

— Так я ведь и не отрицаю, что он герой. Просто говорю, что такие сражения были для него идеальны и больше ни для кого не подходят. Да и с ним всегда ходила группа шаманов. Поэтому на сильных немертвых ходят группой из воинов и магов. Или шаманов и воинов. А на очень сильных вообще все вместе. У воинов должны быть полностью заряженные доспешные амулеты и длинные копья, которыми они отталкивают немертвых. Ну, в крайнем случае мечи, чтобы рубить конечности, но копья лучше. Даже обыкновенные шесты или даже селянские рогатины лучше. Вот. А у магов должны быть огненные амулеты и умение левитировать-обездвиживать-вязать. Вообще, сжечь немертвых можно даже с помощью дров и масла. Вся сложность в том, чтобы как-то их остановить и не дать никого убить-покалечить.

— О, вспомнил! — жизнерадостно отозвался еще кто-то. — Мастер Роан на своем дополнительном занятии рассказывал, как обездвижил мертвячку удачно уронив на нее сосну. Воздушным кулаком дерево обрушил, представляете? А потом обвесился щитами и пошел рубить придавленное умертвие на куски. А селяне тем временем костер разводили, чтобы эти куски сжечь и не дать им срастись обратно.

— Вот дурость, — с непонятным восхищением сказала внучка деда-всезнайки. — Ему сильно повезло.

— Ага, Роан так и сказал. И просил так не делать, если совсем не припрет. Лучше попытаться заманить немертвое в какое-то помещение, запереть его там и звать на помощь группу зачистки.

— Золотые слова, — опять сказал кто-то.

Сражение тем временем подходило к концу. Томия справился с громадиной, заступившей путь, дошел до тьмапоклонников и как раз швырнул в них стазисный амулет, сработавший даже через щит. Наверное, этих нехороших личностей следовало поймать живьем и допросить.