Первая работа. Испания

Она схватила свой чемодан и толкнула в сторону транспортёра, который доставлял пассажиров к стоянке такси. Я поплелась за ней. Мне показалось, что жена Марининого «спасителя» проводила меня жалостливым взглядом.

Таксист нам попался коренастый, кругленький, похожий на крепкого загорелого бобра. Он без конца приговаривал muy bien, muy bien[6]. Перехватив наши чемоданы, он ловко засунул их в багажник. Я решилась на тихое gracias[7], но он меня не услышал.

Марина уселась вперёд и захлопнула дверь.

Гадая, во сколько может обойтись поездка, я забралась в машину. Таксист тоже уселся, не расставаясь со своими muy bien, muy bien. Марина назвала ему адрес, и мы плавно двинулись вперёд.

— Ой, вайфайчик, — негромко сказала Марина, и я вспомнила, что не ответила маме.

— Си, ви-фи! — обрадованно подтвердил таксист.

«Отлично, он ещё и интернет в стоимость поездки включит», — мрачно подумала я.

Что же мне теперь отвечать маме? «Да, я отлично разобралась с автобусом, мы решили ехать на такси»?

Я вздохнула и решила сначала отправить фото чемодана в группу. Подписала: «Привет из Барселоны!» Жалко, Ромки нет в этой группе. Может, ему отдельно выслать фото?

Но я не решилась.

Зато заметила в группе по испанскому Маринину фотографию. Раньше я не обращала внимания на профайлы ребят из соседней школы, у которых Беатрис тоже ведёт курсы испанского, но сейчас узнала эту гордую улыбку даже на крошечном юзерпике. Зафрендить? Я ткнула в профайл. День рождения у неё был в конце мая. Семейное положение: «В активном поиске».

Я фыркнула и невольно глянула на Маринин затылок. Как-то неловко рассматривать страницу при самом человеке. Но любопытно…

Любимая музыка: «Диско». Любимые книги: «Какие книги, вы крейзи? Зачем они нужны?» Я снова с трудом подавила улыбку. Так, а какие у неё новости?

Я прокрутила страницу чуть ниже и замерла с открытым ртом. Последнее фото, которым поделилась Марина, было таким. Багажное отделение аэропорта Барселоны. Знакомая лента-змея. И — моя… мои… Мои штаны сзади крупным планом. Под картинкой — подпись: «Самолётные моды».

Я прикусила губу и нажала на крестик в уголке страницы. Какая же она злая! Зато глупая. Злые люди часто бывают глупыми. Так говорит мама. Им не хватает ума проявлять доброту.

Марина тем временем повернулась к таксисту и что-то негромко спросила. Он открыл рот, чтобы ответить, но она перебила его, выпалив:

— ¿No podría usted sugerir en qué tiendas ahora hay las rebajas? En la ropa, por supuesto. Me gustaría ir a una tienda en el centro, pero si hay una buena tienda en las afueras, yo quiero saber de él. ¿En la calle, donde usted nos trae, hay buenas tiendas? ¡Pero necesito de las rebajas![8]

Меня как будто треснули по голове чем-то тяжелым, вроде моего чемодана, который, судя по звукам, ездил вправо-влево по просторному багажнику. Я ничего не поняла из этой пространной речи, кроме злосчастных «ребахас».

Неужели Марина владеет испанским в совершенстве?!

Таксист что-то ответил, Марина расхохоталась. Я опять ничего не поняла. Ногти впились в ладони. Было больно. Но осознать тот факт, что я намного глупее Марины, было ещё больнее.

Я отвернулась к окну. Мимо проносились кустарники, горы, чьи подножья сдерживала крупная сетка, чтобы камни не сыпались на машины. Вдалеке заблестели офисные здания Барселоны. Скоро я увижу море.

Но мои мысли витали очень далеко. Если Марина не знает, как пишется слово «ребахас», как она научилась так великолепно говорить по-испански?!

Глава 5 Знакомство с сеньорой Рибаль

Таксист высадил нас у гигантского пятнистого платана. Я вышла из машины и вдохнула поглубже. Тёплый воздух Испании пах пирожными и солёным песком.

Сеньора Рибаль, или, как назвала её Марина, «наша дуэнья», жила в невысоком домике цвета охры. К двери вело крылечко, украшенное искусственными белыми магнолиями. Я задрала голову, рассматривая плоскую крышу домика. Наверное, остроконечные кровли придумали в северных странах, где часто идут дожди, а здесь они ни к чему…

— Ты заплатишь? — поинтересовалась за моей спиной Марина. — А то у меня кошелёк далеко.

Она помахала лёгкой сумочкой.

Мой кошелёк был ещё дальше, на дне рюкзака, но я, вспыхнув от очередной неловкой ситуации, раскрыла рюкзак и принялась яростно в нем копаться.

— А сколько?

— Тридцатку, — небрежно бросила Марина.

«Тридцать евро? — похолодела я. — За поездку? Я должна одна платить?»

— Я тебе отдам потом, — словно услышав мои мысли, сообщила Марина, а сама жестом указала таксисту, чтобы он поднял наши чемоданы на крыльцо.

Тридцати евро у меня не было, мама сунула мне сотню в кошелёк, и таксист долго собирал мне сдачу, копаясь в карманах рубашки. Отдал пятьдесят евро бумажкой, а остальное — монетами. Приговаривать muy bien он почему-то перестал. Зато что-то проворчал про большие деньги, которые водятся только у иностранцев.

Я беспомощно оглянулась на Марину, но она со скучающим видом стояла на крыльце и разглядывала медную табличку с именами жильцов.