Первая ночь

— Это унылое заседание напоминает мне суд над Галилеем. Человечество в конце концов узнало то, что хотели скрыть его гонители, но мир не погиб! Совсем наоборот. Когда освободившийся от страхов человек решился шагнуть к горизонту, тот отступил перед ним. Где бы мы сегодня были, если бы религиозным фанатикам удалось тогда задушить истину? Знание — часть эволюции человека.

— Если вы обнародуете свои открытия, в первый же день погибнут сотни тысяч человек в государствах, истощенных нуждой и гражданскими войнами, в течение первой недели в странах третьего мира будут убиты миллионы. На второй педеле начнется самая масштабная миграция человечества. Миллиард голодающих пересечет континенты и моря, чтобы взять все, чего они лишены. Каждый постарается прожить в настоящем все то, что оставлял на будущее в лучшем мире. Пятая неделя станет началом первой ночи.

— Почему вы освободили нас, если наши открытия так опасны?

— Мы не собирались этого делать, пока не узнали из вашего разговора в камере, что вы не единственные носители знания. Внезапное исчезновение заставит ваших ученых собратьев довести дело до конца. Только вы сумеете их остановить. Можете идти, решение за вами, и только за вами. Никогда еще со времен расщепления урана на плечах одного мужчины и одной женщины не лежала столь тяжкая ответственность.

Экраны один за другим погасли. Сэр Эштон подошел к нам:

— Моя машина в вашем распоряжении, шофер отвезет вас в Лондон.

Лондон

Мы провели несколько дней, не выходя из дома, и почти все время молчали. Нам не хотелось говорить банальности. Уолтер оставил на моем автоответчике гневное послание, он был в ярости из-за нашего исчезновения и не знал, где нас искать — в Амстердаме или в Эфиопии. Я набрал номер его мобильника, но механический голос сообщил, что абонент недоступен.

Атмосфера на Крессвелл-плейс была гнетущая. Кейра не могла разговаривать даже с Жанной, я понял, что дело плохо, и решил увезти ее на Гидру. Солнце пойдет на пользу нам обоим.

Греция

Афинский паром высадил нас в порту Гидры в десять утра. С причала я заметил Элену: моя тетка, надев фартук, энергично орудовала кистью, подновляя выкрашенный в голубой цвет фасад магазина.

Я поставил чемоданы и шагнул к ней, рассчитывая сделать сюрприз, но тут… из лавочки появился Уолтер в клетчатых шортах, смешной панаме, огромных темных очках и с мастерком в руке. Он во весь голос, чудовищно фальшивя, распевал песню из «Грека Зорбы».

— Где вы пропадали?! — сердито воскликнул он, торопясь нам навстречу.

— Сидели под замком в погребе! — ответила Кейра, обнимая его. — Нам вас недоставало, Уолтер.

— Что вы делаете на Гидре в разгар рабочей недели? — вмешался я. — Разве вам не нужно быть в Академии?

— Во время последней встречи в Лондоне я сказал, что продал машину и приготовил вам сюрприз. Вы никогда меня не слушаете!

— Ничего подобного! — возмутился я. — Но вы не уточнили, что это за сюрприз.

— Уточняю: я решил переменить работу, отдал остатки моих скромных сбережений Элене, и мы, как вы сами могли убедиться, обновляем магазин. Расширим торговый зал, и уже через год я надеюсь удвоить доход. У вас нет возражений против такого плана?

— Я счастлив, что моя тетка наконец нашла себе столь выдающегося управляющего, — ответил я, похлопав старину Уолтера по плечу.

— Отправляйтесь-ка поскорее к вашей матушке, Элена уже звонит ей…

Калибанос одолжил нам двух осликов — самых резвых, по его словам. Мама подготовилась к встрече, как это от века было принято на острове, устроив грандиозную вечеринку. За столом Уолтер и Элена сидели рядом, что означало: они не просто соседи.

После трапезы Уолтер увел нас с Кейрой на террасу и вынул из кармана перевязанный веревочкой носовой платок.

— Отдаю вам эти фрагменты. Я перевернул страницу. Академия наук осталась в прошлом, мое будущее — здесь, — сказал он, указав рукой на море. — Решайте сами, что с ними делать. И последнее, — продолжил он, глядя на меня, — я оставил в вашей комнате письмо, Эдриен, но прошу повременить с прочтением неделю-другую…

И Уолтер вернулся к Элене.

Кейра пошла в комнату и убрала узелок с фрагментами в ящик ночного столика.

На следующее утро она захотела отправиться в бухту, где мы купались в ее первый приезд на остров. Мы устроились на краю длинного каменного мола, Кейра достала узелок и подняла на меня полные печали глаза.

— Отдаю их тебе… Я понимаю, что значит это открытие для нас обоих, но мне неизвестно, насколько правдивы слова и обоснованны страхи тех людей, мне недостает ума, чтобы правильно все оценить. Знаю только, что люблю тебя. Если решение обнародовать наше открытие станет причиной смерти хотя бы одного ребенка, я нам этого не прощу и не смогу остаться с тобой, хотя жить в разлуке будет невыносимо. Во время нашего невероятного путешествия ты не раз говорил, что решать должны мы оба. Возьми эти фрагменты, поступи с ними так, как сочтешь нужным, и знай, что я приму любое твое решение и буду всегда уважать тебя.

Она вложила мне в руку узелок и оставила одного.

Я столкнул в воду стоявшую на песке лодку и сел на весла.