Первая мировая война. Борьба миров

Февральский переворот и не мог иметь успешного продолжения. Это понял депутат Думы кадет В. А. Маклаков, хотя и по прошествии времени (1869—1957). Он встретил Октябрьскую революцию в Париже, куда его направило послом Временное правительство. В воспоминаниях он заметит, что Февральская либеральная революция «была обречена на гибель при самом своем появлении». Почему же? Потому, что правительство не смогло сдержать напор волн, ввести революционный поток в спокойное русло. А только так закрепляются революционные достижения. Когда разрушены сами устои государственного строя, остановить смуту можно только деспотическими, а отнюдь не либеральными мерами. Поэтому победоносные революции всегда враждебны как свободам, так и праву. «Революции ведут к диктатурам». Служить либеральным идеям, уверял Маклаков, в годы революции — это «значит начинать игру, где не может быть выигрыша». Либералам тут нечего делать. Как выразился Г. В. Плеханов в отношении возможностей русской буржуазии, «наш капитализм отцветает, не успевши окончательно расцвесть». Капитализм в России в конце XIX — начала XX века был, прямо скажем, не очень-то популярен в массах.

Откровенно высказался и В. В. Шульгин… И хотя не со всеми положениями его филиппики мы согласны, приведем ее полностью, включая и спорные места: «До Февральского переворота большевистские атаманы, прославившиеся позже на весь мир, были отделены от России двумя фронтами, через которые и птица перелететь не могла. И все эти Ленины, Троцкие, Зиновьевы и Бухарины так и кончили бы дни свои где-нибудь на мансарде в Цюрихе или Берне, если бы в России очень почтенные люди и очень влиятельные группы не делали все, что могли, чтобы стало возможным и даже неизбежным пришествие нечистого — нечистого плотью, нечистого помыслами, нечистого духом. Большевистские соблазны, все эти: земля — народу, власть — пролетариату, царство Советов, — об этом никто не только говорить не смел, но и думать не мог… Ни один честный человек не может не признать, что власть большевизма без предшествовавшей ей революции была бы невозможна. Февральский переворот был необходимым условием большевистского властвования, но также достаточным условием развала государства и порабощения страны и народа».

Ставить большевизм в ряд со смутой старомосковского образца, разинщиной, панским бунтом или чужеземным господством не только смешно, но и подло. Конечно, это историческая глупость и политическая фальсификация. Но в этом потоке эмоций есть и крупицы правды. Революции — и Февральская и Октябрьская (а не только Февральская) — были национальными и интернациональными. Они — результат действий и усилий русских, «коренных русских людей, а отнюдь не евреев, не инородцев вообще». Да и вообще — не тех, кто сидел в Цюрихе, Берне или Лондоне (по крайней мере в первую очередь не их!).

Простому народу, крестьянам, пролетариям, солдатам, матросам, смертельно все надоело. Россия нуждалась в «твердой руке». Это становилось очевидно. Из 220 политических партий и групп, существовавших в России в марте—октябре 1917 г., должна была победить самая решительная, твердая, сильная… Помня русскую историю, где военные всегда играли заметную роль в определении судеб престола, логично было предположить, что и в этом случае военные не останутся в стороне.

^{Генерал Л. Г. Корнилов}

Программа генерала Корнилова

Попытку переворота предпринял и генерал Л. Корнилов. Он намеревался покончить с двоевластием. В перевороте были заинтересованы монархисты, капиталисты, военные. Есть документ, проект программы, на основе которой Корнилов хотел объединить антибольшевистские силы. В документе говорилось, что ближайшими его задачами являются «сокрушение большевизма» и создание в России «образа правления», обеспечивающего в стране порядок и соблюдение гражданских прав. Среди 14 пунктов и пункты, популярные у офицерства и промышленников: восстановление дисциплины в армии, восстановление права собственности, свободы слова и печати, уничтожение классовых привилегий, отмена национализации частных предприятий, созыв Учредительного собрания, единство России, сохранение смертной казни за тягчайшие государственные преступления, ну и исполнение союзных обязательств международных договоров (война до победного конца).

Мятеж был организован с согласия ряда членов Временного правительства.