Первая мировая. Убийство, развязавшее войну

Гимнастика, верховая езда, плавание, фехтование, танцы занимали вторую половину дня; вечером Карл Людвиг давал ему уроки истории искусств и приглашал изобретателей, писателей, поэтов, музыкантов и ученых с познавательными лекциями. Позднее были уроки военной истории, военно-морские маневры, архитектура и инженерное дело; будущий австрийский премьер-министр Макс Владимир Бек преподавал гражданское и конституционное право. В обучении не пренебрегали ничем, но результат получался неоднозначным. Образование сделало Франца Фердинанда всесторонне развитым молодым человеком, со знаниями во многих областях, но с истинным пониманием лишь нескольких. Он презирал арифметику и литературу, наслаждался историей и больше всего обожал свое непродолжительное изучение архитектуры. Репетиторы регулярно жаловались на то, что им приходится постоянно возвращаться назад, что у эрцгерцога не хватает концентрации, он постоянно пребывает в своих мыслях, вместо того чтобы сосредотачиваться на занятиях. Возможно, часть вины в этом лежит на самой достаточно бездарной системе обучения. Впрочем, никто никогда не сулил Францу Фердинанду будущее ученого. Его дни были настолько заполнены разнообразными лекциями, что «все превращалось в одну мешанину». В результате он «научился всему и ничего не знал».

Казалось, что судьба Франца Фердинанда предопределена с самого рождения: образование, карьера в армии и, возможно, некоторые церемониальные обязанности от лица императора. Шанс, что он когда-либо вступит на престол, был очень небольшим. В конце концов его дядя Франц Иосиф был еще жив; его двоюродный брат наследный принц Рудольф еще не женился и при нахождении подходящей супруги у него будет наследник; и собственный отец Франца Фердинанда, Карл Людвиг, тоже стоял перед ним в очереди на престол империи. Образование Франца Фердинанда даже и не предполагало такой возможности. Его жизнь обещала быть приятной и комфортной, посвященной повышению престижа династии Габсбургов, с небольшим числом возможностей для личных интересов и выбора собственного пути, который был бы далек от предписанного традицией.

Но неожиданная возможность изменения такого порядка вещей пришла, когда Францу Фердинанду исполнилось двенадцать. Находящийся в изгнании герцог Франц V Моденский (Franz V of Modena), эрцгерцог Австрии-Эсте, умер, не оставив наследников. По своему 500-страничному завещанию герцог оставлял большое состояние и многочисленные имения тому наследнику из рода Габсбургов, кто присоединит титул Эсте к своим и продолжит эту линию. Карл Людвиг посчитал, что поскольку его сын стоит далеко внизу по линии наследования престола, то изменение его имени не будет иметь решающего значения, и предложил Франца Фердинанда на роль наследника. Молодой эрцгерцог не был в восторге от добавления титула «Эсте» к своему имени, хотя это и представлялось лишь небольшим неудобством. В конце концов это был итальянский титул, и он поделился со своей мачехой своим предубеждением против страны, которая еще не так давно объединила свои территории за счет земель Габсбургов. Позднее он открыто выступал против титула эрцгерцога Австрии-Эсте, чувствуя, что итальянское название будет его выделять как иностранца в среде Габсбургов. Еще больше его беспокоило другое условие: чтобы получить наследство, ему нужно было овладеть практическими знаниями итальянского языка в течение года. Будучи не особо талантливым лингвистом, он отчаянно сражался с итальянским, пока не приобрел достаточный уровень его знания, чтобы удовлетворить будущих экзаменаторов.

Юный Франц Фердинанд стал теперь, по крайней мере теоретически, одним из богатейших эрцгерцогов. Его наследство в Эсте включало в себя знаменитую виллу д’Эсте эпохи Ренессанса недалеко от Рима, замок XVI в. Кастильо де Катайо (Castillo de Catajo) в окрестностях Падуи, дворец Моденских (Modena Palais) в Вене, поместье Хлумец (Chlumetz) в Богемии и другое имущество, наряду с обширной коллекцией оружия, доспехов и художественных ценностей. Все это представлялось очень многообещающим, но, как выяснилось позднее, другие условия этого 500-страничного завещания связывали Францу Фердинанду руки. Неоспоримые активы перевешивались финансовыми обязательствами. Ничто из завещанного имущества не могло быть продано, и годовые расходы на содержание родственников в Эсте, пенсии для слуг и содержание работников превышали любой возможный доход, который он мог бы получать.