Первая любовь (СИ)

Одни провожали меня сочувственными взглядами, другие старались скрыть усмешку, чтоб не нажить нечаянно в моём лице врага на случай, если гроза пройдёт мимо, и я захочу как-то им отомстить. Третьи заглядывали в моё лицо с жадным любопытством.

В кабинете директора меня ждали Борис Петрович и Ираида Дмитриевна.

Не успела я переступить порог, как завуч набросилась на меня с упрёками, что я подставила под удар честь и достоинство нашего дорогого Бориса Петровича. Директор скорбно кивал головой, выражая своё согласие с позицией заместителя.

Я слушала их, слушала, а потом, когда мне всё надоело, сказала:

— Простите, что перебиваю. Мне всё понятно. Но теперь я могу идти?

Ну, действительно, сколько можно лить из пустого в порожнее? Неужели нельзя объявить мне сразу выговор и отправить восвояси? То, что эта история может закончиться для меня увольнением, мне даже не пришло в голову.

В ролике-то ничего особенного не было. Я честно ответила на вопрос, сказав, что не верю своим словам, будто директор школы так занят, что не может принять участие в субботнике.

Борис Петрович покраснел. Ираида Дмитриевна начала хватать ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. И вдруг дверь кабинета распахнулась.

Из приёмной послышался сдавленный вопль секретаря:

— Туда нельзя!

— Я же вам говорю: вопрос серьёзный!

В кабинет вошёл Руслан. В руках он держал роскошный букет голландских роз. Ираида Дмитриевна удивлённо приподняла свои нарисованные брови. Борис Петрович закашлялся. Я с интересом посмотрела на своего ученика. Что означает этот демарш Таирова?

— Руслан?! — директор сначала покраснел, потом побледнел. Видимо, от подростка, чей отец являлся заместителем губернатора края, он не ожидал для себя ничего хорошего.

— Я думаю, Борис Петрович, что вы, как и все, видели ролик, который слили в сеть, — начал говорить Руслан. — Теперь, как я понимаю, вы хотите сделать Людмилу Сергеевну козлом отпущения? За что? За то, что она сказала правду, так получается?

Директор школы поморщился.

— Ну что значит — козлом отпущения?

— Можно сказать — виноватой, но суть дела от этого не меняется, — пожал плечами Таиров и с некоторой запальчивостью в голосе сказал: В таком случае накажите и меня!

Я мысленно ему зааплодировала. Конечно, Руслан Таиров, бывало, портил мне на уроках всю малину какими-нибудь своими выходками типа сегодняшней. Но зато сейчас он повёл себя, как настоящий мужчина. Лайк Руслану!

После этих слов он повернулся ко мне. Я впервые видела, чтоб Таиров (!) был смущён, но, похоже, небеса решили компенсировать мне неудачи сегодняшнего дня. А Руслан протянул букет со словами:

— Извините, Людмила Сергеевна, это вам! — встал рядом со мной и добавил: Это не взятка.

На Бориса Петровича опять напал кашель.

— Спасибо! — я с наслаждением вдохнула едва уловимый, благородный аромат роз.

Но тут в разговор встряла Ираида Дмитриевна.

— На мой взгляд, Руслан, тебе не мешало бы…

Договорить свою мысль завуч не успела. С тонкой улыбкой на губах Руслан спросил:

— Видимо, Ираида Дмитриевна, вы считаете, что я должен был подарить эти цветы Борису Петровичу, как лицу, пострадавшему в результате популярности видео?

— Руслан! — вскрикнула завуч. — Разве родители не учили тебя, что взрослым нельзя дерзить? Кто бы мог подумать, что у таких уважаемых людей ребёнок может вести себя неприлично?

— Я — не ребёнок! — взгляд Руслана вдруг приобрёл жёсткость. — И потом, что неприличного я сделал или сказал? Походу, всё, что идёт вразрез с вашими представлениями, всё — плохо? Знаете, это враньё уже всех достало!

Однако Ираида Дмитриевна завелась и не могла так просто остановиться.

— Я считаю, Руслан, что тебе, а также Людмиле Сергеевне, не мешало бы извиниться перед Борисом Петровичем. Ведь вы оба поставили его в неловкое и даже некрасивое положение своими необдуманными рассуждениями. Я уверена, что твои родители меня поддержат!

— Мне не за что извиняться, а Людмиле Сергеевне — тем более, — твёрдо заявил подросток. — Потому что мы оба сказали правду. Что же касается моих родителей, Ираида Дмитриевна, вы никак не можете говорить за них.

— Не знаю, не знаю, — зло сверкнула глазами завуч. По её виду было понятно, что она едва сдерживает себя, чтоб не сказать какую-нибудь резкость.

А я подумала, что если бы на месте Руслана Таирова был другой ученик, его никто не стал бы слушать, а в школу тут же вызвали родителей.

— Уверяю вас, Ираида Дмитриевна, — улыбнулся Руслан, — мои родители — люди думающие и абсолютно адекватные.

— Я ничуть в этом не сомневаюсь, — поддакнул ему директор. — Но получилось нехорошо. Кстати, у меня, как и у нашего уважаемого губернатора, нет времени участвовать в разных там субботниках. Есть дела и поважнее.

И после этих слов он заискивающе улыбнулся, очевидно, желая оставить о себе приятное впечатление. Я покраснела. Ну что за дурак, прости господи? Неужели не понимает, что он разговаривает не с каким-то несмышлёнышем, а вполне себе состоявшимся человеком? Я бы даже сказала — мужчиной.