Первая любовь

Забыв обо всем на свете, почти не сознавая, где находится, Робин резко оттолкнул женщину. Раздался крик ярости, и острые зубы вонзились ему в запястье руки. Молодой мексиканец со сверкающими глазами ударил его, крича: «Трус! Трус!»

Робин увидел дуло револьвера и отскочил в сторону, пуля попала ему в левое плечо. Несмотря на испытываемую боль, он сбил с ног несколькими ударами мексиканца, который, скорчившись, остался лежать на полу. Когда туман в глазах Робина рассеялся, он увидел Каллоса и Кориду, стоящих среди толпы знакомых мужчин. В голове мелькнула мысль, что следует извиниться, но, вспомнив прикосновение ее пальцев, он снова поддался безрассудному гневу. Подошел к стойке, поддерживая здоровой рукой раненую, и велел подать себе коньяку. Выпив, повернулся, чтобы уйти, но вспомнил о цели своей поездки.

— На мое имя было получено письмо. Меня зовут Лео.

Хозяин кафе удивленно взглянул на него и ответил:

— Для вас нет писем.

Робин кивнул и вышел в темноту ночи.

Корида наклонилась над лежащим мексиканцем и приподняла его голову. Его лицо было сильно разбито. Корида прижала обезображенную голову к груди и прошептала:

— Я отплачу ему ударом за каждый удар, обещаю тебе, мой дорогой Кастан. А если Корида дает слово, то она сдержит его, можешь поверить.

XVIII

Уорингтон ожидал прихода Мартина Вейна в той же самой высокой комнате, в которой читал завещание Гревиля. Мартин вошел в ту минуту, когда раздался бой часов; Уорингтон поднялся ему навстречу.

— Рад видеть вас, капитан Вейн, — сказал он. — Из вашего письма я понял, что вы живете за городом.

— Я снял маленький домик возле Нью-Фореста, — отвечал Мартин. — Мой брат, вернее — эта история, в которой был замешан брат, сильно отразилась на здоровье старой няньки, воспитавшей нас. Поэтому я и решил на время уехать из Лондона. Но бываю в городе раз или два в неделю по делам.

— Понимаю, — прошептал Уорингтон.

Он почувствовал большую жалость к молодому человеку, а также к самому себе, так как находил, что ему предстоит сейчас наиболее неприятная часть поручения, оставленного Гревилем.

Он задумчиво взглянул на Мартина. Честные глаза, открытый взгляд, — хороший, симпатичный человек.

Уорингтон спросил:

— Чем вы занимаетесь сейчас, капитан Вейн? Что вас особенно интересует?

— У меня есть ранчо в Аргентине, и я недавно начал разводить табак на своих плантациях.

— В Аргентине, — повторил Уорингтон. Значит, не было смысла предлагать ему какую-нибудь должность.

— Ваш брат работал на политическом поприще? — спросил он.

— Да, — подтвердил Мартин. — Его патроном был сэр Ревиль Больдертон.

Наступило молчание. Уорингтон подумал о том, что имеет дело с человеком скрытным, замкнутым и не спрашивающим совета у других. Придется как-нибудь иначе начать этот разговор, решил он под конец.

— Я пригласил вас сюда для того, чтобы обсудить один вопрос, имеющий отношение к вашему брату, капитан Вейн, — произнес он.

Мартин не спускал с него упорного взгляда. Он ждал.

— Вопрос, о котором я упомянул, касается виновности вашего брата, — продолжал Уорингтон.

Мартин воскликнул горячо:

— Мой брат невиновен, в этом нет никакого сомнения.

— Я согласен с вами, — заявил Уорингтон и остановился, не зная, как продолжать. Затем резко переменил тему их беседы. — Вы храбро сражались во время войны и принесли большую жертву для своей страны. Теперь я прошу вас принести еще одну жертву.

Наконец он почувствовал, что правильно подошел к делу и сумеет довести разговор до конца. Мягким, но в то же время решительным голосом изложил Уорингтон всю правду. Он поведал Мартину о том, как Кинн колебался вначале и как потом решил подчиниться общему решению.

— Кинн это сделал не потому, что хотел хранить молчание и считал такой поступок справедливым по отношению к вашему брату, а потому, что понимал, какие бесконечные осложнения повлечет за собой раскрытие истины. Гревиль. несмотря на совершенное им преступление, был честным человеком и имел много заслуг перед родной страной. Если вы решитесь теперь заговорить, то опозорите память благородного человека. Если же пообещаете хранить молчание, я, со своей стороны, постараюсь помочь вашему брату восстановить, по прошествии трех лет, свое положение. В течение этого времени мы пустим в обществе слух, что настоящий убийца Кри сознался в своей вине, а затем умер. Даю слово, что ваш брат, спустя три года, займет свое прежнее положение. Мне ясно, что награда, предлагаемая мною, вам кажется ничтожной, но вы не должны забывать о признании, сделанном вашим братом, в том, что он совершил убийство. Я считаю нужным упомянуть о той помощи, которую Гревиль сам оказал ему вскоре после бегства. Его выследили, его местопребывание было открыто, и он был бы снова арестован и водворен обратно в тюрьму, если бы не заступничество Гревиля.

— Заступничество, — повторил Мартин горько.

Уорингтон взглянул на него с печальной улыбкой.