А стравленные друг с другом ураганы все пережевывали и пережевывали своего врага, будучи не в силах прервать нелепую схватку и выйти из боя, продолжая отвечать на удар еще большим ударом. Двумя огромными жерновами перемалывали они друг друга, разрушая с каждым новым ударом и себя, и своего нечаянного врага.
От столкновения двух стихий воздух в зале превратился в сильный шквалистый ветер, увлекающий в зону конфликта все, до чего только мог дотянуться. Рожденные бурей молодые ветра срывали с пола остатки плит, вырывали из стен камни и бросали в их в топку битвы, как подбрасывают охотники на стоянке сухой хворост в разгорающееся пламя костра. Выброшенные, отработанные уже куски камней и плит, разбросанные на полу, поднимались в воздух новыми вихрями и снова втягивались в ревущие воронки для вторичной переработки. Ураганные ветры гуляли по залу, сталкиваясь и отражаясь от стен и пола. Осси даже пришлось изо всех сил уцепиться за небольшой каменный выступ арки, чтобы удержаться на месте. Ветер зло и разочарованно наотмашь хлестал по лицу, заставляя слезиться глаза и разбрасывая волосы. И все это происходило на фоне жуткого рева раненных в бою смерчей.
Два сцепившихся торнадо уже не могли разойтись и продолжали пожирать себя, истончаясь прямо на глазах. Черные искры, мелькающие в них, лопались со стеклянным звоном и осыпались на пол мелкими осколками, которые тут же подхватывались ветром и уносились прочь. Накал страстей потихоньку затихал, по мере того как все тоньше и бледнее становились танцующие свой последний смертельный танец воронки.
Грохот столкнувшихся в смертельном поединке стихий не умолкал все то время, пока они перемалывали друг друга, вгрызаясь до самой сердцевины, и затих, лишь когда смерчи истаяли, полностью истратив свою энергию. С легким шорохом опали на пол остатки поднятой пыли, и закачались в успокаивающемся воздухе немногие уцелевшие светляки.
Некоторое время кружил еще над самым полом маленький смерчик, гоняя по плитам хоровод подхваченных песчинок, но вскоре, растеряв остатки сил и былого величия, издох и он. Освобожденная из плена пыль каменного крошева зависла в воздухе недвижным облачком, а затем лениво осыпалась вниз серым и колючим дождиком.
В зале наступила тишина. Даже ворчание двух оставшихся смерчей, затаившихся в углах, почти не нарушало ее. А после жуткого, раздирающего уши рева умирающей стихии это ворчание казалось тихой сладостной музыкой и нежданным подарком судьбы.
«Ну что же… — подала голос уже пришедшая в себя Хода. — Это было достойно рождения легенды. Или хотя бы песни… Какой-нибудь долгой, нудной и обязательно прошибающей на слезу. Ее будут петь пьяными вечерами в кабаках и трактирах бродяги-менестрели, развлекая простой, захмелевший от дешевого вина люд. И тогда весь мир узнает о том великом чуде, которое ты тут только что совершила».
— Ну, раз достойно — начинай складывать, — улыбнулась Осси, наблюдая за двумя оставшимися смерчами. — Потом, когда вернемся, сможешь выгодно продать. Можешь даже аукцион устроить.
«Это мысль», — согласилась Хода. И замолчала.
Две уцелевшие воронки, которые на время этого локального катаклизма предусмотрительно держались подальше, чтобы не быть вовлеченными в спровоцированную леди Кай схватку, потихоньку выползали в центр зала. Прыти у них поубавилось заметно, а может, прибавилось осторожности — кто знает… Но как бы то ни было, пробирались по залу они теперь медленно, будто обдумывая и просчитывая каждый свой следующий шаг. Мало это было похоже на тот удалой танец, который они исполняли тут совсем недавно, стремительно проносясь по залу из конца в конец. Намного тише стал и звук, издаваемый смерчами. Сейчас он больше походил на тихое жужжание рассерженного роя пчел, чем на рев разъяренного чудовища.
Слегка покачиваясь, как детские волчки на своих основаниях, они медленно подобрались к тому месту, где только что закончилась смертельная битва их товарищей. А затем, немного покружив вокруг, также неспешно отвалили в противоположные стороны.
Теперь порядок их патрулирования изменился, и они бродили по периметру зала друг за другом, но как-то понуро и не очень убедительно. Похоже, что потеря двух собратьев подействовала на них очень и очень сильно. Впечатлительными, однако, натурами оказались разупокоенные некромансеры. И кто бы подумать мог?
Леди Кай могла быть довольна. Могла даже гордиться собой — красиво, грамотно и своевременно выполненная провокация не только существенно сократила поголовье смерчей в этом отдельно взятом зале, но и, похоже, основательно деморализовала уцелевших. А растерянный враг — это враг, уже наполовину побежденный.
Но только наполовину. А это значит, что вторую-то половину еще побеждать и побеждать… А там еще не известно, чем все обернется. Так что праздновать еще было рановато, хотя, если говорить откровенно, уже очень хотелось.