Перст судьбы. Лирин

Но почему-то при одной мысли об этом Лирин казалось, что земля разверзается у нее под ногами.

– Госпожа, – Лирт осторожно коснулся ее руки, – нам нужно идти. Почти все ложи пустые, мы привлекаем внимание.

Она медленно встала и огляделась. Мальчик был прав, амфитеатр практически опустел, а на Арене сновали рабы, убирая трупы и кровь. Девушка перевела взгляд на ложу Дома Маренкеш. Она тоже была пуста, Мелек и Аини покинули ее сразу, как только Эйхард объявил о своем желании.

– И куда мы пойдем? – произнесла Лирин без всякого интереса. – Нам и идти-то некуда.

– Ну… – мальчик смутился, – вообще-то есть одно место…

– Опять скрываться в подвале?

– Нет, госпожа. Только, пожалуйста, не спрашивайте ни о чем, я потом все расскажу.

Равнодушно пожав плечами, она последовала за ним. Но в последний момент не выдержала, оглянулась, словно желая навсегда запечатлеть в памяти этот момент. И Арену, с догорающим огненным кругом, и залитый побуревшей кровью песок, и полуобнаженных рабов, и аскаров в блестящих доспехах…

«Это все будет твоим», – словно наяву услышала она искушающий шепот Бенгет.

Все блага мира в обмен на любовь. В обмен на жизнь Эйхарда.

***

Юная блондинка в простом белом платье с печальной улыбкой смотрела на мир, плывущий у ее ног в пене из облаков. Мир, в котором было слишком много боли и зла, и который она хотела сделать немного лучше.

Хотела, но не могла. Чаша весов Мироздания была не на ее стороне.

– Любуешься? – насмешливый женский голос заставил ее улыбку поблекнуть.

Одев на лицо маску безразличия, Арнеш Пресветлая повернулась лицом к говорившей:

– Бенгет? – Та отсалютовала ей бокалом вина. – Уже празднуешь победу? Не рано ли?

– Самое время, сестричка. Я поставила тебе шах, пора признать поражение.

– Шах, но не мат.

– Это уже дело времени. Эйхард объявил, что готов умереть на моем алтаре ради своей госпожи. И завтра в полдень его желание сбудется. Так что можешь начинать собирать свои вещи.

Арнеш на секунду прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Потом медленно произнесла:

– До полудня еще целая ночь и часть дня. Не слишком ли ты торопишься? Или боишься, что твой план провалится в самый последний момент?

– Я? – Бенгет усмехнулась, делая жадный глоток. – Боюсь? Нет, моя дорогая, это в твоих глазах плещется страх. Но не переживай, твои северянки попадут в надежные руки. Я покажу им, что значит быть женщиной.

Арнеш снова повернулась к окну, оставляя без внимания последнюю фразу сестры. У нее еще оставался последний и самый главный козырь: чувства, о которых не так-то просто забыть.

Особенно женщине.

***

– Где это мы?

– У друзей. Не бойтесь, госпожа, здесь вас никто не обидит, клянусь.

Пока Лирт стучал в дверной молоток, Лирин окинула взглядом невзрачный серый фасад, наполовину заросший плющом. Здание, у которого они остановились, было приземистым и неказистым, и ничем не отличалось от череды подобных домов, растянувшихся по обеим сторонам узенькой улочки, заканчивавшейся тупиком. Сейчас, когда время приближалось к полуночи, улица выглядела заброшенной и опустевшей, а дома казались мертвыми остовами.

Добираться сюда пришлось так долго, что теперь ноги Лирин гудели от усталости. Похоже, бывшая хозяйка этого тела не любила пешие прогулки. А еще, стоило только свернуть на эту улочку, как в нос ударил запах тухлой рыбы и водорослей. Прислушавшись, девушка с удивлением смогла различить шорох волн, бьющих о камень, и поскрипывания корабельных снастей, доносившиеся откуда-то со стороны тупика.

Неужели где-то рядом была расположена пристань?

– Лирт, – ее голос чуть дрогнул, – куда ты меня привел?

Мальчик не успел ответить. В глубине дома послышались быстро приближающиеся шаги, и настороженный женский голос хрипло спросил:

– Кого там демоны принесли?

– Это я, Лирт, – зашептал он в ответ.

Щелкнул замок. Скрипнув, дверь приоткрылась, и в небольшую щель уставился черный блестящий глаз.

– Чего по ночам шатаешься? Кто это с тобой? – глаз прищурился, желая получше рассмотреть девушку, стоявшую чуть в стороне. – Жрица?!

Лирин еще никогда не слышала, чтобы это слово выплевывали с такой ненавистью и отвращением. В один момент хозяйка дома отпрянула назад, собираясь захлопнуть дверь, но тут словно какая-то сила толкнула девушку, заставляя шагнуть вперед. Не думая, что будет дальше, она всунула ногу в щель.

– Я не жрица, – произнесла она тихо, но четко, – и я не причиню вам вреда.

– Меня это не интересует! – женщина с той стороны снова попыталась захлопнуть дверь. Лирин поморщилась от боли в ноге – тонкая кожаная сандалия оказалась плохой защитой. – Убирайся, кем бы ты ни была. В этом доме нет места амаррке!

– Она не амаррка, – зашептал Лирт, тревожно оглядываясь. – Сайма, открой дверь, пока нас никто не увидел. Поверь, тебе и твоим детям ничего не грозит!

Из глубины дома донесся приглушенный расстоянием детский плач. Женщина за дверью замерла, словно прислушиваясь, потом сухо произнесла:

– Хройт с вами, заходите.

Дверь приоткрылась чуть шире, и Лирт первым скользнул через порог. Лирин с опаской последовала за ним.