Перст судьбы

Летние балы представляют гораздо больше случаев пококетничать для молодых девушек. Прогулки вдвоем по темной аллее особенно приятны после душной залы.

Ускользнув таким образом с одной молодой особой, я остановился возле величественного кедра, ветки которого, почти касаясь земли, образовали вокруг его ствола зеленую палатку днем и темный грот ночью.

Вдруг моя спутница проговорила: «Мне кажется, я забыла свой зонтик под этим деревом, подождите здесь, я поищу его».

С этими словами она скрылась под кедром.

Боясь, чтобы не случилось чего с молодой девушкой, я проскользнул следом за ней.

Мы искали несколько минут, но бесполезно.

— Вероятно, кто-нибудь из слуг поднял его и снес в комнаты, — произнесла спутница.

Мы хотели вернуться на дорожку, как вдруг новая парочка остановилась у кедра. С первых их слов было ясно, что они продолжали начатый разговор.

— Я знаю, — говорил мужской голос, — что вы еще не забыли его. Не говорите, что он был всегда вам безразличен. Я отлично все знаю, мисс Мейноринг.

— В самом деле, какая удивительная проницательность, мистер Нигель Гардинг! Вы знаете гораздо больше, чем я и даже ваш брат. В таком случае, зачем же я ему отказала? Наоборот, это доказывает, что между нами ничего не было. С моей стороны, по крайней мере.

Наступило короткое молчание. Нигель, видимо, размышлял.

Я не знал, на что решиться и чувствовал, что моя спутница смущена, но мы уже достаточно много слышали, чтобы дать знать о своем присутствии, не говоря уже о том, что наше собственное положение могло дать повод к злословию. Я прижал ее руку к себе, и мы безмолвно решили дожидаться конца этой сцены.

— Если вы говорите правду, — продолжал Нигель, — если ваше сердце действительно свободно, так почему же вы не приняли моего предложения, мисс Мейноринг? Вы сами меня уверяли, что я вам немножко нравлюсь. Почему же вы не принимаете моей руки?

— Потому что… потому что… Вы хотите знать почему?.

— Я у вас спрашиваю об этом уже целый год.

— Если вы обещаете мне быть благоразумным, я скажу.

— Я вам обещаю все, что хотите. Приказывайте и располагайте мной. Мое состояние — ну, это ничто — моя жизнь, моя душа принадлежит вам.

Он произнес эти слова с таким чувством, на какое я не считал его способным.

— Так я буду откровенна, — отвечала молодая девушка тихим, но ясным голосом. — Между нами две преграды, мешающие соединить нашу судьбу. Во-первых, нужно получить согласие моей матери, без которого я не хочу выходить замуж, я поклялась. Затем согласие вашего отца, без которого я не могу выйти замуж, в этом мать тоже взяла с меня клятву. Как бы ни была глубoкa моя привязанность к вам, Нигель, я никогда не нарушу моих клятв. Но идемте, мы уже довольно говорили об этом. Наше отсутствие может быть замечено.

Она быстро, как белка, скользнула под ветвями и направилась к бальной зале.

Разочарованный влюбленный не стал ее удерживать. Не будучи в состоянии сейчас низвергнуть эти преграды, он все-таки не терял надежды на будущее.

Я с моей спутницей тоже тихо направился в залу.

Глава 22 СТРАННЫЙ ПАССАЖИР

В один прекрасный полдень 1849 года на станции Паддингтон появился пассажир, обративший на себя внимание.

В сущности, в этом человеке ничего не было необыкновенного, кроме его появления на станции Паддингтон. В Лондоне таких господ сколько угодно. Поверх обыкновенного суконного костюма на нем был накинут мексиканский плащ, голову его украшала калабрийская шляпа.

Приехав в первом классе в Слау, путешественник подождал, пока выйдут все пассажиры, затем, выскочив из вагона с маленьким ручным чемоданом, немедленно вступил в переговоры с начальником станции.

Я случайно находился на станции, когда маленький смуглый человек в мексиканском плаще обратился к гиганту в зеленом мундире с золотыми пуговицами.

С сильным итальянским акцентом иностранец справился о точном адресе генерала Гардинга.

Я хотел подойти к нему поближе, но в эту минуту вспомнил, что мне нужно брать билет.

Я вернулся на платформу в тот момент, когда незнакомец садился в кэб.

Через десять секунд я уже сидел в пустом купе. Раздался свисток, поезд уже трогался с места, когда вдруг дверца моего купе открылась и начальник станции произнес:

— Сюда, пожалуйста, сюда.

Две дамы, шумя шелковыми платьями, сели на скамейке против меня.

Когда я поднял глаза от газеты, я, к моему удивлению, узнал Бэлу Мейноринг и ее мать.

На станции Ридинг, куда направился и я, мои спутницы сошли. Оказывается, мы ехали на один и тот же праздник.

Приехав к моему приятелю позднее их, я нашел всех гостей уже на лужайке. По обыкновению, мисс Бэла была окружена поклонниками, среди которых я, к удивлению, увидел и Нигеля Гардинга.

В течение всего бала он не выказывал ей особенного, заметного внимания, но, очевидно, пристально следил за каждым шагом молодой девушки.

Два или три раза, когда они оставались одни, я видел, как он говорил ей что-то с бледным, искаженным лицом.

После бала Нигель проводил Бэлу и ее мать на вокзал. Все трое поместились в одном и том же кэбе.