Перпендикулярный мир

Вид его был стог, выглядел он сосредоточенным, — как будто ему поручили важную дипломатическую миссию, не очень приятную, но совершенно необходимую в сложившихся обстоятельствах.

— Доброе утро, уважаемая Светлана Игоревна, — сказал он, останавливаясь у журнального столика, полного самых разнообразных объедков, потому что вчера вечером у местных детей здесь был грандиозный праздник. — Вот, пришла пора нам распрощаться. К сожалению.

— Ой ли… — сказала Маша.

— Надеюсь, вы сохраните о нас самые добрые воспоминания, — сказал мудрец.

— Вы всем так говорите, перед тем, как их продать?

— Разве вас можно продать? — хитро улыбнулся ей мудрец. — Мы что-то в этом сомневаемся.

— Но все же нас продадите? — встрял в разговор Иван.

— Нам кажется, для вас это такая игра… — продолжал хитрить мудрец. — В приключения… Вы, могли сами захотеть, чтобы на поезд, в котором вы ехали, напали, и сами захотели попасть сюда. Теперь хотите, чтобы вас продали… Мы лишь послушное орудие в руках вашей воли.

— И зачем нам все это нужно? — изумился Иван.

— Может быть, вам не хватает адреналина в крови. Вы ищите каких-нибудь экстремальных ощущений… Вы знаете о причине, лучше нас.

— Маш, — воскликнул Иван, — ты только послушай, что он говорит!.. Оказывается, мы сами себе все это устроили, — в поисках приключений!

Мудрец молчаливо и учтиво поклонился, в знак согласия со словами юноши.

— Почему вы так решили? — спросила Маша, которая была не глухая и все прекрасно слышала.

— Потому что способность сотворить чудо, одновременно обозначает наличие, у сотворившего, некой власти, которая недоступна прочим людям, которые этого чуда сотворить не смогут… — сказал, поклонившись персонально Маше, мудрец. — Мы все знаем, что и как бывает. Что может быть, и как не бывает, и чего быть не может. Знаем, что бывает редко, и что бывает часто. Знаем, что может случиться вокруг нас, и чего не может случиться ни при каких обстоятельствах… Мы все живем в рамках законов, которые не мы установили, и которые выше нас. Нам же остается, только подчиняться этим законам, подстраиваться под них, считать их вечными и незыблемыми… Ничего другого нам не остается, — так устроена жизнь. Так она была устроена у наших предков, так устроена у нас, — так будет устроена у наших детей и внуков… Утром над нами будет всходить солнце, вечером оно будет опускаться за горизонт на другой стороне небосвода. Всегда.

— А если вдруг упадет астероид? Какой-нибудь Тунгусский? — не выдержал Иван.

— Вы — наш астероид, — хитро и учтиво одновременно, улыбнулся мудрец. — Вы пришли к нам, по своей воле, в поисках приключений, из какого-то не нашего, другого мира, потому что в ваших глазах мы читаем другие законы, и свободу, — которую никто из нас не может ограничить… Но вы, совершая невинное свое путешествие, сами того не желая, нарушили наш порядок, вы возмутили его… Для вас это ничего не значит… Но мы хотели бы, чтобы вы продолжили свое путешествие, и если вы желаете, чтобы вас продали на ярмарке, — вас обязательно продадут.

— Я не хочу, чтобы меня продавали, — сказал Иван.

— Что хочет уважаемая Светлана Игоревна? — продолжал хитрить мудрец.

— Мне кажется, — сказала Маша, разглядывая старика, — что вы угрожаете мне.

— Помилуйте… Ни в коем случае, — сказал учтивый старик. — Я хотел бы только поделиться опытом. Ведь немало всякого пришлось повидать, пока дожил до своих лет. А многие мои друзья не дожили… Чудо имеет за собой основой другую власть и другой порядок, где оно чудом не является, — но поскольку оно происходит на чуждой почве, потому то оно и кажется там чудом, что встречается с иным порядком и иной властью… И одно противоречит другому.

— Да, — согласилась Маша.

— И не может жить вместе… — продолжал старик. — Поэтому-то чудес и не бывает… Поскольку всегда получается конфликт одной власти с другой. А побеждает, как известно, сильнейший. Но тогда чудо сильнейшего становится обыденностью. Никто его за чудо уже не считает… К сожалению, такая война неизбежна. Вы принуждаете нас к защите.

— То есть, если мы не уйдем сегодня от вас, — вы объявляете нам войну? — спросил Маша.

— Нет… Мы вынуждены будем защищаться, — согласился мудрец. — Вас всего двое.

— Но почему тогда вы отпускаете нас? А не хотите воевать сразу?

— Возможно, это ошибка… Но мы бы хотели, чтобы вы ушли от нас с миром, — а нашу ошибку исправляли бы другие.

— То есть, вы считаете, наше приключение продлится недолго? — спросила Маша.

— Да, — кивнул мудрец. — Если вы не вернетесь туда, откуда его начали… Иначе я не дам за ваши жизни и ломаного гроша.

Так что Маше и Ивану достался микроавтобус и полная свобода выбирать маршрут дальнейшего движения.

Их сумки, с которыми они ехали в поезде, аккуратно стояли в проходе. Маша могла бы, наконец-то переодеться, раз власть нашла на власть, и смирять себя не было больше нужды, — но она все-равно осталась в своем деревенском платье и в своем деревенском платке, который скрывал ее волосы и уши.

— До Казани далеко? — спросил Иван водителя.

— Если по прямой, — то будет километров триста — триста пятьдесят.