Перпендикуляр

Ясно было только одно. Одному из белковых разумных существ, то есть мне, удалось отделить разум от живого тела и сделать первый шаг в неизвестность. И элитарному клубу ничего не оставалось, как включиться в этот глобальный эксперимент вселенского масштаба. Иначе можно было перестать себя уважать. А члены клуба этого бы не перенесли.

Игорь Астафьев Перпендикуляр IX

* "Выигрывают все!" * Незаконные обороты вокруг чужих осей * Текущий момент* Космополитинформация * Последний подполковник * Разновидности Ниагарского водопада * Вселенские дальнобойщики * Облезьяний царь Акакий * Вечное не нуждается в еде!

Мы с Семенычем то задумчиво, то оцепенело сидели на нарах и играли. Вернее, я сидел, а он лежал. Или наоборот. Трудно сказать, когда нет тел. Одно ясно: без тюремных игр нам было бы совсем невмоготу. Прошло уже добрых два десятка допросов, результатов пока никаких и конца всему этому не было видно.

Поэтому мы в промежутках между допросами, не имея возможности даже спать, будучи в образах, вынуждены были играть.

Вы спросите, во что же можно играть в такой тюрьме, где нет ни своего тела, ни тела соперника, ни каких-либо подручных предметов? Как же (и чем) морду-то бить? Но как ни странно, без этого нам вполне удалось обойтись.

Перечень так называемых интеллектуальных игр оказался много шире, чем казалось. Например, общеизвестно, что можно в уме играть в шахматы. Единственное, что для этого нужно, так это исключительная память. Даже шахматная доска проигравшему ни к чему, ведь лица-то соперника все равно нет.

А Семеныч был вынужден творчески переработать и расширить возмож-ности этой сугубо нематериальной игры. Как уже известно читателю, он на Гаваях побывал владельцем шахматного клуба, но играть в шахматы по-прежнему мог только с помощью карт, выигрывая право на ходы. Поэтому естественным развитием наших с ним воображаемых шахмат стали сначала карточные игры в уме, затем крестики-нолики, морской бой и так далее.

Популярной среди нас стала также придуманная заново или независимо открытая мною комбинированная игра в слова. Помните, когда один из игроков называет город, а другой - тоже город, название которого начинается на последнюю букву предыдущего? Антананариву - Урюпинск и так далее...

Так вот, не менее интересна такая игра с разными темами у каждого игрока. При этом часто получается довольно забавно. Например,

Тюрьма - Адвокат;

Театр - Режиссер;

Рукопись - Стенографист;

Табак - Крестьянин;

Наган - Наездник;

Кремль - Лоббист... А еще

Варшава - Ананас;

София - Яблоко;

Осло - Огурец;

Цюрих - Хурма И наконец,

Блюхер - Рабинович;

Чкалов - Вансович;

Ельцин - Натансон;

Нетаньяху - ...Нетаньяху.

У игр в уме есть и еще одно чрезвычайно важное преимущество, случайно открытое нами. Затянулась как-то у нас с Семенычем очередная партия.

"G:5 - A:1"- говорю я.

"E:2 - C:3"- отвечает Семеныч.

"H:1 - A:7"- возражаю я.

"D:4 - B:2"- защищается Семеныч.

Наконец я говорю: "Все, Семеныч, ладья на В5 - мат! Я выиграл!" "Ничего подобного"- возмутился Семеныч,- "F2, убил, и я выиграл!"

Проверили все ходы, все правильно. Оказалось, что мы оба одновре-

менно выиграли одну и ту же партию. Только Семеныч в морской бой, а я в шахматы. Может ли такое быть на Земле? Вряд ли. А у нас - может!

А еще, устав от игр, мы предавались психоаналитическим воспоминаниям. Что значит психоаналитическим? Ну например, вот такой анализ на основе моих воспоминаний о лыжной прогулке:

Не задался как-то у меня день. Такое бывает часто, даже у президентов. Все как-то не так. И погода не та, и поел как-то не так и автобуса прождал час. Ну в общем, все противно и никого не люблю, включая себя. Ничто не в радость, иду, источая злость и мерзость.

Смотрю - еловая лапка. Красивая такая, а на конце ее - маленькая такая бомбошечка снега. Остановился по привычке, любуюсь, а на душе все равно противно. Высморкался (по-лыжному, профессионально - это когда вместо платка один палец). Да так удачно, что не только нос полностью очистился, а эту самую бомбошечку точнехонько сбил. Случайно, конечно.

Иду себе дальше. Но почему-то вокруг все сразу стало гармонично и хорошо. Поездка была спасена. Стыдно сказать чем. Вот так.

А Семеныч вспомнил, как он в школе сочинения писал. Не давалась ему литература, и все тут. Ну прямо как шахматы! Про что не напишет маленький Семеныч, про смысл ли жизни, про лужу ли у подъезда, про людские взаимоотношения ли - сплошные двойки.

Один раз даже "кол" от возмущенной словесницы схлопотал. Даже два кола. Один по литературе, другой - дома. За честность. Все писали сочинение на тему "Как я провел лето". А у маленького Семеныча это лето получилось неудачным, непутевым каким-то. И он так и написал. И озаглавил соответственно: " Как я прос... пал лето" Дословно.