Читаем ПЕРПЕНДИКУЛЯР полностью

– Если мы хотим подтвердить или опровергнуть существование так называемых душ,- сказал он,- то мы, как минимум, должны их отыскать. Не будем пока говорить как, неплохо бы определиться где. Хотя бы примерно.

– Поскольку никто из нас даже приблизительно этого не знает,- отозвался "Григорьевич",- давайте применим испытанный метод мыслеробота. Попробуем описать, каким по-нашему должно быть место обитания душ? Все мы помним как прекрасно сработал этот метод при поиске затухающего пульсара, на котором подогревался наш ужин, оставленный без присмотра и забытый "Степанычем"? Никто не знал, где он может быть и есть ли он теперь вообще. Но мы начали его тщательно описывать и когда, наконец, растяпа "Степаныч" закончил его описание точными координатами, то тут-то его сразу и нашли. Правда, уже сгоревшим (я имею в виду ужин).

– А если бы "Степаныч" не вспомнил координаты?

– Ну и что, тогда нашли бы другой пульсар... Может, на нем тоже что-нибудь варилось бы...

– Итак, для начала скажу, что, поскольку души должны быть бессмертны, это должно быть абсолютно спокойное и стабильное место,- резонно заметил "Иваныч".

– А что понимать под абсолютным спокойствием ?- спросил Галактион,- Вообще, спокойствие бывает, по-моему, только относительное. Это вытекает из незамкнутости мира. Скажем, спокойнейший аквариум, стоящий забытым в доме, подлежащем сносу? Можно ли назвать тот благополучный рыбий мирок оплотом стабильности? Вряд ли. Или спокойствие летнего луга. Находясь на нем в тихий теплый день, кажется, будто время застыло и ничто не может прервать эту благостную стрекочущую тишину. И всего лишь через несколько недель, когда наступит зима, даже не поверится, что все это было. На этом самом месте. И так много раз.

Вечное лето бабочки. Вечная красота Земли для человека, вся "вечность" которого заключена в мгновение его жизни. А ведь рано или поздно на том же самом месте, где, скажем, идет лыжник, любуясь зимним лесом, будет какая-нибудь мертвенная красно-черная пустыня, где фиолетово будет поблескивать азот, стукаясь о шарики света... Жутко! И оттого, что это действительно неизбежно будет так - еще жутче.

Похоже, что наша жизнь, особенно когда она комфортна и без существенных проблем, подобна вольготной жизни дрожжевых грибков в тесте незадолго до духовки или сковороды. Единственное, что может обнадежить, так это то, что мы, в отличие от дрожжей, наделены интеллектом, которого хотелось бы, чтобы хватило для сохранения нашей жизни в космосе или на других планетах. Марсиане, похоже, в отведенное для них время не уложились... А может, и уложились, и живут теперь в благоустроенных кораблях где-нибудь в другой галактике.

А люди вместо того, чтобы пестовать науку и достижения цивилизации грызут друг друга за место на планете, которая все равно должна умереть. Глупо и смешно. И расплата за это придет в виде сковороды-апокалипсиса. Неужели это трудно понять?!

А что, представляете: вы, заботливо замесив тесто, в предвкушении пирожков поджидаете, пока оно поднимется, а дрожжи-то взяли, да и улете ли на крохотных вертолетиках. В кастрюльку с компотом, супом или еще куда подальше. Может, в этом-то и есть истинная причина того, что тесто иногда не "поднимается"? А то хозяйки недоумевают: вот мол, все сделали по рецепту, а оно не поднялось. А невдомек им то, что дрожжи шибко вумные попались.

Неужели мы будем хуже тех дрожжей, ведь к крышке кастрюльки мы уже как бы подлетали...

Так что же понимать под абсолютно спокойным местом?

– Вполне вероятно,- полагал "Иваныч",- что абсолютное спокойствие и материальный мир вообще несовместимы. Это понятие скорее всего из сферы нематериальной Вселенной.

– Верно,- поддержал "Степаныч",- в материальном мире душам делать нечего.

– Ну, положим, в отношении "выживания" ты не прав,- возразил Галактион,- Мало ли примеров успешного выживания живых существ в казалось бы невыносимых условиях. Есть, например, вулканические рыбки, живущие в кипятке, крысы и тараканы, которым нипочем радиация, кишечная флора, наконец... Да что говорить, как-то один мужик спьяну упал с девятого этажа и отделался легким испугом. Правда его жене при этом отделаться не удалось.

– Испугом?

– Да нет, от мужа.

– А при чем же тут души?

– Да при том, что наряду с критерием спокойствия (с чем я полностью согласен), при поисках их обиталища надо учитывать тот как бы факт, что с материальным-то миром они все же тесно связаны (хотя бы через разумных существ), не испытывая при этом никаких угроз своему бессмертию. К тому же проведенный людьми эксперимент по сверхточному взвешиванию умирающих показал, что предположительно душа имеет массу аж около 6 граммов! Кстати, "Степаныч", это примерно в сто раз больше твоей собственной физической массы.

– Да,- несколько смущенно заметил "Степаныч",- если это действительно так, то не хотелось бы мне с нею столкнуться на полном лету.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза