ПЕРПЕНДИКУЛЯР

Но не может быть, чтобы не нашлось решения. Галактион есть, я есть, мы общаемся. Стоп! Говорим-то мы не звуками, а разумами. Значит, это не слух, а другое чувство. Может, оно способно дать мне ощущение астрального существа?

– Галактион, а как ты меня находишь?

– Так ты же белковое существо!

– Я понимаю, а когда я электрон?

– Тоже не трудно. Подумаю и вижу.

– Тебе хорошо, знаешь о ком и как думать. А я же не представляю как о тебе думать, ни разу не видел. Только слышал, причем с какой стороны определить невозможно.

– Значит, тебе следует не просто думать обо мне, а думать очень точно. Так же, как когда ты думаешь о ком-нибудь из твоих знакомых. Он при этом, наверное, как-бы стоит перед глазами.

– Так у него же есть внешность.

– А у меня есть личность, характер, привычки.

– Вот если бы у тебя были привычки разбрасывать вещи, гладить шнурки, есть шкурки от бананов, тогда это было бы легче. "Тот, кто ест шкурки от бананов" - и этого бы уже хватило. А то у тебя привычки сугубо духовные. Думать о вечном, искать истину, общаться с человечеством. Как-то неконкретно, общо.

– А по-моему, вполне достаточно. Астральная сущность, которая общается с человечеством, ищет истину и думает о вечном. Это я. Кто еще соответствует этому описанию?

– Пожалуй, только призрак коммунизма. Но надеюсь, что он не будет отзываться.

– Так попробуй. Как по-твоему, где сейчас я?

Я подумал.

– Справа!

– Нет, сверху. Давай еще раз.

– Теперь снизу!

– Да нет, впереди. Что-то не выходит. Надо как-то по-другому. Может, попробуешь цифрами?

– Я попробую иначе. Вот. Сейчас ты, кажется, пересекаешь мне дорогу.

– Верно. И при этом у меня было ощущение мурашек по всему полю. Что это ты применил? Десятое чувство открыл?

– Да в общем, ничего особенного. Просто мысленно про себя "покрыл" тебя непечатным ласковым словом. Получилось как эхолокатор.

– Вот видишь, все гениальное просто. Теперь нам будет легче летать по измерениям. Но предупреждаю, что во время перехода тебе придется крыть меня непрерывно, потому как малейшее отклонение, каких-нибудь 200-300 километров, может затянуть тебя в черную дыру. А оттуда ничто не может вырваться. В том числе звук, свет и другие поля. Чего уж там какому-то госслужащему в образе - даже Государственная Тайна даже путем утечки информации, и то не может выйти оттуда.

– Да уж постараюсь. А насчет Государственной Тайны ты что, проверял, что ли?

– Проверять не проверял, иначе не летел бы тут, а только ни одна известная мне разумная субстанция ничего не знает о том, что там внутри. Значит информация тоже не может преодолеть этот барьер.

Мы летели по материальной неорганической Вселенной. Это слегка напоминало подводное плавание ночью. Созвездия и планеты проплывали мимо светящимися пузырьками. Дальние галактики, как неподвижные косяки рыб, висели в пустоте. Я чувствовал волны излучений, муть космической пыли.

Океан без берегов.

– Галактион, а как увидеть черную дыру, она же, я думаю, действительно черная. А черное на черном фоне выделяется слабо.

– Верно. И поэтому ее надо увидеть на фоне какой-нибудь звезды или галактики. Кстати, вон, видишь? В небе звездочка погасла. Тьфу, земная привычка! В каком небе?!.. Частушка какая-то. Так, вроде действительно исчезла. Сейчас проверю, просто так она погасла, сама по себе или ее дырка заслонила. Подожди, слетаю.

Я выругался и увидел стремительно удаляющегося по спирали Галактиона. Гулкая тишина Вселенной завораживала. Я завис в пространстве и, кажется, слегка задремал. Мне приснился Семеныч (да, это был точно он!), летящий почему-то в импортном, чуднoй формы ночном халате со стороны Земли. А вдруг, не дай Бог, Семеныч умер и я видел его летящую в рай душу? Мне бы окликнуть его, да ведь во сне это редко кому удается. Приснится же такое...

– Нет,- вернувшись сказал Галактион,- дырка здесь ни при чем. Просто действительно погасла. У вас на Земле говорят, что у каждого человека есть своя звезда...

Я вздрогнул.

– К чему это ты?

– Просто так. Вдруг вспомнилось. А что?

– Да так, ничего. Я вот тут без тебя вздремнул...

– Однако, ты виртуоз. Спать в образе еще никому не удавалось. Полетели-ка на мое старое место. Там точно дырка была.

– А где это?

– Да тут недалеко. Минут двести лету. Вон смотри, слева-сзади треугольник крупных красных звезд. Так вот там, внутри него.

– А почему же мы полетели от него?

– Ошибаешься. Мы летим как раз к нему, причем кратчайшей дорогой.

– Кривизна пространства в действии?

– Верно.

– Но неужели она проявляется так буквально?