Перо на Луне

— Она ждет нас в своей комнате для медитаций. Она хочет, чтобы вы с Элис вошли безо всяких объявлений и подготовки. Для нее очень важно первое впечатление, она верит, что сразу поймет насчет Элис.

— Вы имеете в виду, что она сможет сказать, является ли Элис моей дочерью? Просто посмотрев на нас? Когда даже я сама не могу этого точно определить?

— Никто не требует от меня в это верить, но мама со своей интуицией столько раз оказывала права, что я прислушиваюсь к ее предчувствиям.

Мне все больше становилось не по себе.

— Поясните мне кое-что. Почему миссис Ариес не любит вашу мать?

— Это было давно, и здесь нет никакого секрета. После смерти первой жены отца, Коринтея (она к тому времени тоже овдовела) хотела выйти за него замуж. Они были близкими друзьями и давно знали друг друга. Из этого могло что-то получиться, но тут появилась Лита и очаровала его. Коринтее не так легко было снести подобное поражение. Хотя поначалу она пыталась подружиться с моей матерью, но потом все перечеркнул один неприятный случай. С тех пор она делает вид, что моей матери не существует, и считает меня сыном исключительно Льюиса Радбурна. Но все это уже древняя история, не забивайте себе голову. То, что происходит сейчас — скорее некое представление, я не думаю, что она сможет что-то доказать. Но с моей матерью никогда не знаешь. Так что проявите терпение и постарайтесь не расстраиваться из-за ее слов.

— Среди прочего, я надеюсь, что она не расстроит Элис, — ответила я. — Это очень деликатная ситуация, и я не знаю, насколько сильно Элис привязана к Пиони.

— Не думаю, что стоит волноваться на этот счет, — сказал Джоэл. — Моя мать очень чуткий человек и ничего подобного не допустит. А теперь пойдемте в дом.

Мы вышли из машины и оказались перед поистине огромным домом. Элис снизу позвала Джоэла, и он пошел к ней посмотреть, в чем дело. Я осталась наедине с Кирком Маккеем и быстро заговорила. У нас была только пара минут, не больше.

— Мне необходимо с вами поговорить. Я хочу узнать больше о письме Эдварда Ариеса и о том, почему вы не рассказали о нем его бабушке.

Кирк снял темные очки, и я снова увидела напряженный взгляд его синих глаз.

— Спасибо, что не выдали меня. Надо выждать какое-то время. Эдвард написал кое-что очень странное, и у меня такое чувство, что он оставил мне миссию, которую я должен исполнить. Но здесь не место для подобного разговора. Как насчет того, чтобы встретиться на скамейке в нижнем саду? Сегодня во второй половине дня, скажем, около половины пятого? Я буду ждать вас там, если меня ничем не загрузят.

— Я постараюсь улизнуть, — пообещала я.

— Почему улизнуть? Вы же здесь не в тюрьме.

— Конечно, нет. Я спущусь в сад в половину пятого и буду вас ждать.

— В саду есть задние ворота. Мы ускользнем без проблем, и миссис Ариес даже не придет в голову, что вы встречаетесь с ее шофером.

Он снова смеялся надо мной, но несмотря на неприязнь, которую я испытывала, помогая ему в его грязных интригах, мне необходимо было узнать, что написано в том письме.

Джоэл и Элис поднялись к нам с нижней лужайки, и Кирк снова надел темные очки. От кого он прячется? От Джоэла?

— Вы ведь уже бывали здесь раньше, не так ли? — мягко спросила я.

Он усмехнулся мне в лицо и ушел прочь. Во мне начала крепнуть уверенность, что он познакомился с Эдвардом Ариесом совсем не на лесозаготовках.

Мы ступили в тень старого особняка, и крыша скрыла от нас ясное голубое небо. Вдалеке за домом земля сменялась водой, и с нее дул прохладный ветер. Я задрожала в своем легком жакете, но не только холод был тому причиной. Я уже начинала страшиться предстоящих событий.

5

Нас впустила девушка-служанка в опрятном белом переднике, Джоэл обратился к ней по имени — Айрис. Миссис Радбурн уже ожидала нас.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила Айрис.

Просторная прихожая с широкой галереей наверху выглядела почти аристократичной. Потолок был очень высоким, на высоте трех этажей, с тяжелыми деревянными балками. Широкая квадратная лестница сбоку вела на второй этаж, она была прочной, безо всяких округлых изгибов и впечатляла блеском светлого дуба. По обе стороны от нее находились декоративные окна, похожие на витражные. В них просачивалось немного света.

— Этот дом — работа Маклура, — сказал Джоэл. — Шотландца, строившего одни из самых великолепных домов Виктории. Он был другом Френка Ллойда Райта [13], и они оба, вероятно, испытали на себе влияние друг друга.

Мы миновали лестницу и вошли в главный коридор с просторными комнатами по обеим сторонам. В глубине дома виднелись окна, они выходили к воде и пропускали света чуть побольше. Перед последней, открытой, дверью мы остановились.

— Это мы, мама, — произнес Джоэл очень тихо, словно боялся потревожить коридорное эхо.

Ответил ему живой, музыкальный голос — голос женщины, которая не один год провела на сцене.

— Входите, — позвала она.