Перо и волына

Просторный зал, оформленный в вычурном стиле: бархатные шторы на окнах, сверкающие дешевой позолотой люстры под потолком, украшенным лепниной, массивные столы, стулья с гнутыми ножками – обычно пустовал.

Обстановка в ресторане была вполне располагающей для серьезного разговора: негромкая музыка, незаметные официанты. В общем, тихий уголок.

Выходя из машины, Порожняк заметил припаркованный неподалеку от ресторана черный «шестисотый» «Мерседес» с тонированными стеклами.

Возле него стоял, покуривая, невысокий кавказец в темных очках – по всей видимости, личный шофер Айваза.

Наказав Зюзе припарковаться и не покидать машину, Порожняк поднялся по ступенькам невысокого крыльца и открыл тяжелую дубовую дверь.

После изнуряющей уличной жары так приятно было ощутить свежесть и прохладу: кондиционеры в ресторане работали на полную мощность.

Айваз сидел за столиком у дальнего окна, закрытого тяжелыми шторами. На столе перед ним стояла бутылка импортной минеральной воды. Азербайджанский авторитет неторопливо потягивал воду из высокого стакана.

Когда Порожняк сел за столик рядом с Айвазом, тот предложил:

– Минеральной?

Саша отказался.

– А зря, – с легкой улыбкой сказал Айваз, – это полезно для здоровья.

Порожняк достал сигареты, закурил.

Айваз выжидающе молчал.

Наконец, изучив синяк на лбу Саши Порожняка, Айваз сочувственно произнес:

– Жаль, что так получилось.

– Давай без понтов, – поморщился лидер «синих».

– Я от чистого сердца, Саша, – приложил руку к груди азербайджанец. – Поверь, что я говорю искренне.

Порожняк криво усмехнулся.

– Я вижу, ты мне не доверяешь, Саша. Наверное, поэтому своих людей у парка собрал.

«А, – злорадно подумал Порожняк, – заметил. Наверное, поэтому хвостом крутит». Вслух он сказал другое:

– Пацаны уже второй день кипишуют. Если б не я, ты бы уже много кого из своих на погост нес.

Глаза Айваза тускло сверкнули.

– Сегодня до захода солнца мне придется попрощаться с одним из своих лучших друзей – Магомедом Руфузалиевым. Ты его не знал?

«Для меня, – подумал Порожняк, – вы все – черножопые обезьяны. Мне еще фамилии ваши вонючие запоминать».

– Не знал.

– Он был смотрящим за городским рынком.

– Ну и что? – равнодушно спросил Порожняк.

– Ты не знаешь? – прищурившись, посмотрел на него Айваз.

– Чего я должен знать?

– Вчера вечером его убили.

– У меня своих жмуриков хватает, – с открытой неприязнью сказал Порожняк. – И Катька в больничке лежит.

– Я уже сказал, что сожалею о смерти твоего бойца. А с твоей девушкой, я уверен, все будет в порядке.

– Чего это ты так уверен?

– У нас хорошие врачи. Саша, дорогой, я хочу понять другое. Почему ты не обратился ко мне после того, как это случилось с твоим парнем?

– А что – ты бы ему житуху вернул? – вызывающе сказал Порожняк.

– Конечно нет. Но мы могли бы сохранить жизни другим. И, может быть, тебе не пришлось бы пережить несколько неприятных моментов.

Всем своим видом Порожняк демонстрировал недоверие к словам Айваза. Мол, мели, Емеля, а я-то знаю, что на самом деле произошло. И за Долбана, и за меня придется отвечать.

У Айваза хватало проницательности для того, чтобы подготовиться именно к такому ходу разговора. Он держал себя в руках, не меняя даже доброжелательного тона – так терпеливый отец втолковывает маленькому сыну прописные истины.

– Саша, если мы с тобой не будем встречаться и обговаривать все возникающие вопросы, то мы никогда не сможем жить в мире. А отсутствие мира означает то, что городская больница окажется перегруженной.

– Ничего, ты сам сказал, что у нас врачи хорошие.

– Значит, ты не хочешь спокойствия? Я тебя правильно понял?

– Сначала твои… должны ответить за Долбана и Катьку.

– Я должен разочаровать тебя, Саша. Ты ошибаешься. Мои люди не имеют никакого отношения к тому, что случилось с твоими людьми. Никто из них даже не осмелился бы поднять руку на твоего телохранителя. И уж тем более на тебя самого. Я – вор в законе, Саша, и отвечаю за каждое свое слово. Никто из азербайджанцев не повинен в том, что случилось. Гадом буду.

– Так какая же падла все это сотворила?

– Мне это, к сожалению, неизвестно. Но даже с точки зрения элементарной логики подумай сам. Разве стали бы мои люди бросать труп твоего человека на городском рынке? Это же совершенно очевидная провокация, чтобы поссорить нас.

– А я знаю, – чуть помедлив, сказал Порожняк, – что Долбан в кабаке поломал клешню какому-то из твоих шашлычников, который лез к моей шмаре.

– Я проверил. Этот человек был приезжим. В тот же вечер он уехал из города.

– Может, оно и так. Но что мне пацанам ответить? Мол, извините, Долбана грохнул не знаю кто, нам надо похутить жмурика и помянуть.

Айваз поморщился:

– Давай без фени. Я же разговариваю с тобой как с нормальным человеком.

– А я как умею, так и разговариваю, – отрезал Порожняк. – В академиях не обучался.

– Все мы прошли одну академию, – тяжело вздохнул Айваз. – А вот мирно жить друг с другом никак не научимся.

– Ладно, Айваз, баки не забивай, картошкой меня хотел накормить?