Перо и волына

Поставив Долбана спиной к дереву, старший сержант принялся методично и жестоко молотить его по самым больным точкам. Спустя несколько секунд Долбан снова упал. Но мент не остановился и продолжал бить его тяжелыми ботинками.

Отбойщик сначала дергался под ударами милицейских берцов, потом затих.

– Хватит, Кузя! – запоздало крикнул Семенов.

– Не хватит, бля, – отмахнулся разгоряченный старший сержант. – Эта сука будет знать, что такое остров любви. На всю жизнь, урод, запомнит.

Он бил Долбана до тех пор, пока сам не устал. Потом, тяжело дыша, отошел в сторону.

– Фу, бля, вроде натренировался, – выдохнул он.

Семенов склонился над затихшим телом Долбана, приложил два пальца к шее избитой жертвы. На его простом крестьянском лице отразилось недоумение.

– Слышь, Кузя, что-то я не пойму…

– Чего ты не поймешь, мудила? – закуривая сигарету, спросил старший сержант.

– Пульса вроде нету.

– А ты где щупаешь?

– Где-где? На этой, как она называется, яремной вене.

– Ищи получше, должон быть.

Прикладываясь к шее Долбана и так и эдак, Семенов снова озабоченно потряс головой.

– Не-а, ни хрена нету.

– Руку пощупай.

Последовав этому совету, Семенов взялся за запястье обмякшей руки. Потом резко приложил ухо к груди отбойщика.

– Сдох, что ли? – искренне удивился он.

– Да не может быть, – хмуро сказал старший сержант. – Я же его убивать не собирался. Так, поупражнялся немного.

– Что, точно умер? – спросил Ленчик.

– Да точно, точно! – не сдержавшись, закричал Семенов. – Вы че думаете, я тут, бля, шучу? Сдох, бля, че нам теперь делать?

– А ты «Скорую» вызови, – сказал старший сержант.

Он старался выглядеть невозмутимым, но даже Ленчик заметил, насколько он обеспокоен.

– В общем, так, Семенов, иди-ка глянь по сторонам на всякий случай. От города тут далеко, место безлюдное, но хрен его знает, может, какая бабка забрела. Нам лишние свидетели не нужны. А я тут курну и покумекаю, что к чему.

Семенов стал кругами бегать по окрестным кустам, ломая ветки и сбивая листья. Через минуту он прибежал и, запыхавшись, сказал:

– Не, вроде никого нет.

– Тащи его в машину, – распорядился старший сержант.

– Да ну, какого хрена? – возразил Семенов. – Давай здесь где-нибудь бросим. Ветками закидаем, и все.

– Дурак ты, Семенов, – снисходительно сказал старший сержант. – Поэтому у тебя на погонах только две лычки. Щас ты его засунешь в машину, и мы свалим отсюда. Завезем в город и оставим в каком-нибудь дворе возле базара.

– На фига?

– Ты че, вообще баран, Семенов? Понимаешь, кого мы замесили? Это ж «синий». А на базаре крышу делают азеры. Когда жмурика найдут, «синие» сразу подумают на черножопых. Они и так на ножах, еле-еле мирятся. А из-за этого быка между ними разборки начнутся. Про нас никто и думать не будет.

– Ну ты, бля, Кузя, даешь! Круто придумано!

– Так у меня ж башка не только для того, чтоб фуражку носить. Бери пример с меня, Семенов, тоже старшим сержантом станешь. Не век же тебе в водителях-милиционерах сидеть.

– Понял, – кивнул тот и выразительно посмотрел на Ленчика – мол, а с этим-то что делать?

Надевая портупею, старший сержант подошел к замшевому пиджаку.

– Моя б воля, я бы тебе, козья морда, тоже ввалил как следует. Жалко только, что шеф не поймет. Нужен ты ему… Короче, ты ни хрена не видел и вообще твоей ноги здесь не было. Что такое «остров любви», ты не знаешь и никогда не слыхал. И только, бля, педрюган, заикнись об этом где-нибудь – сам возле этого дерева сдохнешь. Для начала я тебе в жопу осиновый кол вгоню, а уже потом начну отрабатывать приемы рукопашного боя.

Разбитая физиономия Ленчика задергалась от ужаса.

– Я понял, понял, начальник.

– Бегом, на хрен, в машину! Семенов, проверь, чтоб все тут чисто было. И портупею не забудь. Ты же, бля, Семенов, сотрудник правопорядка при исполнении служебных обязанностей, бля!

Глава 10

Гомон голосов за столом становился все сильнее. Гости Артура перешли на коньяк.

– Друзья мои, – встал из-за стола именинник, – я бы хотел почтить память тех, кто в отличие от меня не дожил до этого дня. Многие из них были нашими общими знакомыми. Мы должны помнить их поименно: Арсен Микеладзе, Автандил Чихладзе, Отари Квантришвили, Гиви Берадзе, Гаик Геворкян, Реваз Гамцемлидзе. Мир их праху.

Память погибших товарищей почтили вставанием. Застольный разговор после этого сам собой перешел на больную тему.

– Да, нелегко нам сейчас приходится, – закурив сигару и побалтывая в бокале коньяк, сказал Валера Кутаисский. – Молодняк пришел наглый, без понятий, без уважения. Артур, сколько мы с тобой по пересылкам да централам мотались? Сколько хозяев да кумов перевидали? А эти что? Еще вчера по балкам бегали, барыг трясли, а сегодня уже, глядишь, рыжуху на шею повесили, волыну за пазуху, и давайте, мол, родские, отваливайте. Положение в обществе заслужить надо. Мы сколько здоровья по хатам оставили? И косяков за нами нет.

– Это верно, – согласился Гурам, – молодняк учить надо.