Перо фламинго

Через день, насмотревшись на очередные развалины, колонны и храмы, по настоянию Северова они остановились вблизи невзрачной деревушки. Северов предложил нанять тут верблюдов и отправиться в глубь пустыни. Заночевать предполагалось в лагере бедуинов, а на следующий день возвратиться на бот. Северов уверял, что уже путешествовал так, что бедуины вполне гостеприимны, верблюды здоровы и послушны. Открывается замечательная, поистине редкая возможность северному человеку приблизиться к иной природе, иным краскам и звукам. Почувствовать необъяснимую притягательную силу и красоту безбрежного песчаного моря. Нет, они не будут углубляться далеко. Вполне достаточно пройти несколько верст на верблюдах и вернуться обратно. Зато впечатления останутся незабываемые. А уж какие получатся фотографии!

Он громко высказывался, суетился, ему даже не возражали. Идея приобщиться к дикой первозданности, к пустыне будоражила всех. Но при этом все понимали, что за этим стоит и нечто иное. Альхор! Но никто не произнес этого вслух.

Бот привалил к берегу. Выгрузили провизию и запас воды и сговорились с кормчим о том, что тот будет ждать их возвращения. Северов, Аристов и Лавр направились в деревню и без труда наняли там проводников-феллахов и верблюдов.

Весело грузили поклажу. Лавр неосторожно щелкнул около морды жующего верблюда своим аппаратом. Животное не потерпело такой фамильярности и злобно плюнуло в обидчика. По голой загорелой лысине Лавра медленно расползалась зловонная зеленая жижа. Петя не удержался и рассмеялся.

– То-то, Лавруша! Бог не Тимошка, видит немножко!

– Богохульствуете, кузен! – озлобился Лавр, с отвращением стирая платком вонючий плевок. – Неужто Господь унизил себя до того, чтобы избрать орудием своим это уродливое создание?

– Вовсе он и не уродлив! – Зоя с некоторой опаской подошла к верблюду и осторожно погладила его морду. Животное потянулось к девичьей руке. Она осмелела и подошла ближе. У верблюда оказались огромные глаза и длинные, поразительно длинные ресницы, которыми он медленно моргал. Нос, губы такие нежные, мягкие, просто удивительно!

Но еще более удивительным оказалось, что если кое-как, с грехом пополам, пренебрегая всеми законами приличия влезть на спину этому существу, то удержаться еще трудней, особенно, когда верблюд поднимается, распрямляя сначала задние ноги, а потом передние. Тогда лети вперед кувырком через голову, что чуть было и не произошло с дамами. Зоя с криком ухватилась за деревянное приспособление, укрепленное на спине животного, и с трудом удержалась. Серафима Львовна, охая и ахая, тоже кое-как взгромоздилась на спину «корабля пустыни», отчаянно страдая от отсутствия грациозности и нелепости своей позы. Верблюду не понравилась нервозность наездницы, и он издал резкий гортанный крик, высунул язык, который раздулся и стал огромным фиолетовым мешком, болтающимся у губы животного. Все эти повадки еще больше перепугали женщин. Серафима Львовна с опаской оглянулась по сторонам и затосковала, оказавшись высоко от земли, ведь без посторонней помощи не слезешь. Но что не сделаешь ради науки!

В этот раз по настоянию Северова пришлось облачиться подобно местным женщинам, замотав лицо по самые глаза. Так будет легче переносить жару и защищаться от песка.

Наконец тронулись. Северов и Соболев впереди, потом женщины, следом молодые люди и Аристов. Проводники ехали впереди и по бокам маленького каравана.

– Признайтесь, Северов, ведь неспроста мы высадились именно в этом месте? – прервал долгое молчание профессор.

– Я знал, что вы спросите.

– Ведь вы знаете, где может быть Альхор? Так? Вы видели его! – вдруг догадался Соболев.

– Признаться, мне нечего вам ответить. Вероятно, да! Да, я видел Альхор. Он мне открылся, но я был так глуп, так невежественен, что я не понял этого сразу! Только тогда, когда он исчез прямо на моих глазах, я осознал свою потерю!

– Что же, что вы видели? – профессор разволновался, но разволновался и его собеседник.

– Не теперь, позже, потом! Сейчас надо смотреть по сторонам, не сбиться с пути, не утонуть в обмане миражей, и среди этих иллюзий пустыни не пропустить город, единственный, заколдованный!

– Значит, то, что вы видели, действительно не фата-моргана, не мираж?

– Разумеется! Ведь к миражу вы не приблизитесь никогда, он недостижим, неосязаем. Альхор существует реально, я не только видел, я осязал его. Он прекрасен и ужасен одновременно! Я самый несчастный человек на свете. Я упустил то, что дается единицам из смертных, я упустил уникальное знание!

В это время один из проводников приблизился к Северову и стал что-то быстро и тревожно говорить, показывая на запад и крутя носом в воздухе.

– Что он говорит? – забеспокоился Викентий Илларионович.

– Он говорит, что нам надо спешить, чтобы успеть добраться до бедуинской стоянки. Похоже, приближается песчаная буря. Если она застанет нас среди барханов, нам несдобровать!