Пермский Губернский

Собрав в себе последние силы, я сделал рывок вперёд. Мой единственный шанс…

Мегард закричал, но было слишком поздно. Его правая рука, вместе с «Палачом Пустоты» отлетела в сторону всепоглощающей тьмы. Увы, на этом силы покинули меня… А «Найтшаттер» просто рассыпался на сотню тысяч искр.

Отец схватил меня за шею, а затем с яростным рёвом швырнул в бездну моё обессиленное тело.

— Прекрасный подарок… — со счастливой улыбкой произнёс я, чувствуя, как меня обволакивает бесконечная тьма.

Яростный взгляд Мегарда… Что может быть лучше, перед смертью?

Надеюсь, старик оценит мой подарок по достоинству.

Яркая вспышка больно ударила по глазам, и я окончательно погрузился во мрак…

* * *

Дождь не переставал уже два дня. Но сегодня тучи были настолько тёмными, что казалось, будто наступила ночь. Хотя в июле в этих краях в семь часов вечера, как правило, ещё светло.

Чёрный автомобиль, облив из лужи простолюдинов, что стояли на автобусной остановке, резко свернул на территорию госпиталя имени Александра Николаевича Бакулёва.

— Зонт. — нахмурившись, произнёс суховатый сутулый мужчина лет пятидесяти на вид.

— Да, Ваша Светлость. — ответил бугай-водитель, и остановившись возле крыльца, тут же выбежал на улицу, на ходу раскрывая чёрный зонт.

Распахнув дверь, здоровяк услужливо подставил зонт над недовольным дворянином.

— Не погода, а мразь… — скорчив недовольную физиономию, произнёс мужчина и вместе с водителем направился к двери госпиталя.

— Чем могу помочь? — в приёмной сидела совсем юная девушка и приветливо улыбалась. Настолько по-доброму и солнечному, что дворянину стало мерзко.

— Осокин Иннокентий Гаврилович. — недовольно представился мужчина и махнул своему водителю, чтобы тот подождал на небольшом диванчике. Громила кивнул и медленно отошёл к месту своей новой дислокации.

— Пришли к племяннику? — улыбка тут же исчезла с лица девушки.

— Всё верно. — а вот рот Осокина искривился в жуткой усмешке.

— Двадцатая палата. — тихо ответила администратор.

— Благодарю. — кивнул дворянин и неторопливым шагом направился в коридор.

Найдя дверь с номером «20», Иннокентий Гаврилович постучал, а затем заглянул внутрь.

На кровати, подключенный к огромной куче приборов, лежал светловолосый юноша. Всё его тело было испещрено различными трубками. А с мониторов то и дело доносились пиликающие звуки.

— Ну, здравствуй, племянник. — с хищной улыбкой произнёс дворянин, и придвинув табурет, сел рядом с кроватью: — Как там твоя кома? Много интересного повидал? Ах, да… Ты же не можешь ответить. Это печально. — Иннокентий Гаврилович снял шляпу-котелок и положил её на тумбочку, на которой стояла вазочка с засохшими ромашками: — Знаешь… А, ведь я пришёл к тебе, чтобы сообщить благую весть! Ровно в восемь часов и пятнадцать минут твои мучения наконец-то закончатся. Ты же рад? Да, я знаю, что рад…

Дворянин склонился над юношей.

— Три года… Целых три чёртовых года я ждал, когда же последний отпрыск моего мёртвого братца наконец испустит дух. Но закон… Закон — для всех един! Надо ждать. Но, ты знаешь — я даже немного рад. Получить твоё предприятие сейчас, спустя три года твоей овощной недожизни, это же, как сорвать джек-пот! Однако, я себя считаю хорошим дядей. Ведь я целых два года думал, как можно незаметно для всех тебя прикончить. К счастью, мне так ничего и не пришло на ум. А сейчас… Когда вот-вот придёт врач и отключит твою тушку от аппаратов… Вот оно счастье! Вот она ра… — договорить Иннокентий Гаврилович не успел, поскольку яркая вспышка на долю секунды ослепила его, а противный скрежет перерастающий в мощный грохот больно ударил по ушам.

Светло-фиолетовая молния, каким-то невероятным образом пробила стеклопакет, а затем врезалась в тело юноши, подкинув его на полметра.

— Невозможно… — выдохнул дворянин: — Это же… НЕВОЗМОЖНО!!!

Свет в палате моргнул, а аппараты, извергнув из себя мощные снопы искр, тут же отключились.

Юноша резко подскочил. Его зрачки пылали ярко-красным огнём…

Схватив Иннокентия Гавриловича за шею, Фёдор не своим голосом прорычал:

— Агхт калыс э бат! Ке поса кора! Эри! Сик!

— Я… Я ничего не понимаю…

— Номер квадрата! — прорычал Фёдор уже по-русски: — Округ. Звёздная система! Говори! Живо!

— Я… Я… — не понимая, что происходит, дворянин лишь пытался ослабить железную хватку парня: — Я не…

— Планета. Какая планета, смертный⁈ ГОВОРИ!

— З… З… Земля… — промолвил теряющий сознание Иннокентий Гаврилович.

Дверь распахнулась, и в палату влетел бугай-водитель:

— Ваше Сиятельство!!! — пробасил он, и попытался атаковать Фёдора, но тот отбросил дворянина и так зарядил кулаком по челюсти здоровяка, что бедный водитель отлетел на добрый десяток метров и рухнул на пол без сознания.

— Ф… Федя… — трясущимися губами выдохнул Иннокентий Гаврилович: — Ты… Ты чего? Я же… твой любимый Дядя Кеша… Ты забыл?

— Забыл? — Фёдор с непониманием смотрел на испуганного дворянина, а затем начал неистово вытаскивать из своего тела оплавившиеся трубки: — Смертный! Мне нужна… — из носа юноши медленно потекла кровь. Его ноги подкосились, и он рухнул на пол: — … местная… звёздная карта…