Перловый суп

Перед тем как отплыть, мы договорились с Симоном, что он будет ждать нас в баре интуристовской гостиницы «Национал», чтобы попрощаться. Мы заранее отнесли вещи на теплоход, а в оставшееся до встречи время заехали в хозяйственный магазин и купили все, что может понадобиться в путешествии, в том числе маленький походный топорик, о котором я давно мечтал. Его нам завернули в газету.

Когда мы поднялись на четвертый этаж, в бар, Симон был уже в дымину пьяный. Мы с ним еще добавили, расцеловались и убежали на теплоход. А Симон остался, посидел некоторое время и, когда собрался уходить, ему протянули забытый сверток. Он развернул, а там — топор.

Симон не удивился — мы рассказали ему предысторию. Но когда он выходил из лифта, то шесть крутых парней бросились к нему навстречу... В интуристе, в советские времена, пьяный мужик с топором!

Симона скрутили и отвезли на Лубянку. Следователем оказалась женщина. Она задала вопросы и потребовала писать объяснительную. Симон написал, она прочитала— про какого-то друга Женю, Женину подругу Леру, фамилии которых он, конечно, не знает, которые друзья его подруги, что они поплыли по Волге, что у них не было топора и они его купили, потом встретились с ним и так далее... Следователь посмотрела на Симона с состраданием, разорвала бумагу и сказала:

— Пиши просто, что ничего не знаешь ни про какой топор! Иначе тебя не выпустят отсюда, пока будут искать этих Женю с Лерой по всей стране!

Как в Питере

До открытия выставки истории гофрокартона на Фрунзенской набережной в Москве оставалось два дня. Одним из важных гостей выставки должен был быть Алексей Николаевич Косыгин, Председатель Совета Министров.

Но вдруг, в середине зимы, неожиданно потеплело, и произошло самое страшное, чего мы даже не могли предвидеть. Снег начал таять, и наше детище, наше здание-экспонат из гофрокартона начало катастрофически набухать, что означало, что оно непременно рухнет, как уже было в колхозе у Бядули.

Мы кинулись счищать снег, паника сковывала движения. Пусть бы нам только удалось встретить правительство, а после этого с экспонатом могло происходить все, что угодно!

В нашей минской бригаде был электрик Яша. Мы мечемся, суетимся, пытаемся что-то предпринять... А Яша вдруг произносит в грустной задумчивости:

— Интересно, хоть дорогу назад оплатят? Или будет, как в Питере?

Тут все остановились и повернулись в его сторону с вопросом:

— А что в Питере?

А в Питере, оказывается, было вот что. Яша приехал туда по приглашению друга, который работал директором магазина «Кавказские вина». Однажды утром этот друг позвонил Яше и взволнованным голосом спросил:

— Хочешь заработать большие бабки?

Заработать большие бабки Яша всегда хотел, поэтому он тут же, не вникая в суть вопроса, откликнулся на предложение.

Оказалось, что в этот момент магазин был на ремонте, и на послезавтра было назначено его открытие, к которому было готово все, кроме основной витрины. Ее оформление заказывали в Тбилиси, но произошла техническая накладка, и ничего из декораций не привезли.

Почесав затылок, Яша нашел великолепное эстетическое решение: неподалеку в сквере он сломал большую ветку, купил в аптеке презервативы и зеленку, выкрасил презервативы в зеленый цвет, слегка надул их, перевязал, и прикрепил к ветке, изобразив таким образом виноградные гроздья. А внизу живописно уложил бутылки из-под шампанского.

Директор был в восторге! Сказал, что те пять штук, которые были отведены на оформление витрины, Яша заработал по праву.

На следующее утро, в прекрасный солнечный день Яша в великолепном настроении, довольный тем, что все складывается так хорошо, что он смог выручить друга и при этом улучшить свое финансовое состояние, неспешно направился к магазину. Еще издалека он увидел толпу, которая стояла не перед входом в магазин, в ожидании открытия, а перед витриной. Подойдя ближе, он понял, что не рассчитал: горячее солнце, да еще сквозь стекло, нагрело его виноградные гроздья, резина подплавилась и презервативы сдулись... Толпа же созерцала такую картину: палка, на ней висят зеленые гондоны, валяются бутылки и все это под вывеской «Кавказские вина».

Гонорара, конечно, Яша лишился. Именно поэтому, вспомнив свой печальный опыт, он и спрашивал про оплату обратной дороги.

Это происходило в те времена, когда презервативы были только белого цвета, припудренные тальком. И никаких других никто из советских людей никогда не видел. Поэтому зеленые презервативы ударили по их неподготовленному сознанию.

Да, кстати, наш гофрокартонный дом рухнул через десять минут после отъезда правительственной делегации.

Эфрон

В моей жизни был такой Володя Эфрон — первый белорусский миллиардер, первый, у кого бизнес получился. В свое время он построил дом в сельхозпоселке, на улице Широкой.

Однажды прибегает ко мне Вовка Лопатин, на тот момент директор «Полифакта», весь дрожит, трясется. Для него жизнь обрела какой-то смысл, потому что он увидел, что такое успех в бизнесе, что такое победа.