Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года - Быль и небыль

Правительство Коноэ судорожно ухватилось за согласие Рузвельта. Обстановка в Токио к этому времени крайне обострилась. После 25 июля экстремисты взывали к мщению. Их тезис - положение Японии напоминает положение рыбы в пруду, из которого медленно, но верно выкачивают воду, получил повсеместное распространение. Некоторые видные лидеры, поддерживавшие Коноэ, подвергались угрозе прямой физической расправы. 14 августа произошло неудачное покушение на жизнь Хиранума, у него была прострелена шея. Полиция забеспокоилась, в донесениях правительству она проводила многозначительные параллели с обстановкой 26 февраля 1936 года. На автомобиль, в котором ехал Коноэ, было совершено нападение{197}. Полиции удалось схватить четырех "сверхпатриотов", именовавших себя "отрядом небесного мщения". 18 сентября, в 10-летнюю годовщину начала японского вторжения в Маньчжурию{198}, они намеревались воздать должное Коноэ за все его дела, в том числе за отставку Мацуока. Пришлось прикомандировать к Коноэ и его сторонникам отряды охранников.

Американское предложение, помимо прочего, давало возможность Коноэ хоть на время убраться из Токио. Побудительные мотивы самого Коноэ, стремившегося к встрече с Рузвельтом, слишком понятны. Аристократ до кончиков ногтей, он исповедовал кредо своего сословия - подобные встречи решают судьбы государств. Японское правительство без промедления начало подготовку к конференции: был подобран состав делегации, куда включили генералов и адмиралов, известных своим "миролюбием", выделен специальный корабль, оснащенный мощной радиостанцией. 28 августа Номура вручил Рузвельту ответ Коноэ с согласием на встречу.

Относительно просимых заверений о своих намерениях японское правительство заявило: войска из Индокитая будут выведены по урегулировании "китайского инцидента". Япония не предпримет никаких военных действий в отношении соседних стран. Коноэ особо выделял: "Что касается советско-японских отношений, то японское правительство равным образом заявляет, что оно не примет никаких военных мер до тех пор, пока Советский Союз останется верным пакту о нейтралитете"{199}. Этих заверений в Вашингтоне не ждали. Соответственно ответа Японии не последовало.

В правительственных ведомствах Соединенных Штатов не могли взять в толк, что в Токио куда более трезво оценивали мощь Советского Союза, чем многие политики США. Не вообще, а на основании скрупулезного анализа динамики вооруженной борьбы на советско-германском фронте. Один из виднейших работников главного морского штаба С. Утида занес в свой дневник 8 августа: "С июля не видно больших изменений в ходе борьбы между Россией и Германией. Русское сопротивление непоколебимо. Поэтому Япония не может начать операции против России в Сибири в 1941 году"{200}. Так сочли в главном морском штабе. 9 августа и генеральный штаб армии принял решение никаких операций против СССР в 1941 году не проводить{201}. "Встречу (с Рузвельтом. - Н. Я.), - говорил Коноэ на совещании с военным и военно-морским министрами, - нужно провести скоро. Ход войны между Германией и СССР показывает, что кульминационный пункт будет достигнут где-то в середине сентября. Если, как предсказывают определенные круги, в боевых действиях наступит застой, тогда нет оснований оптимистически взирать на будущее Германии. В этом случае Америка займет более твердую позицию и больше не захочет вести переговоры с Японией... Учитывая возможность неблагоприятного развития событий для Германии, представляется делом первостепенной важности, не допуская ни одного дня отсрочки, достичь соглашения с Америкой!"{202} Военный и военно-морской министры согласились.

Сведения о предстоящей встрече Рузвельта с Коноэ просочились в печать и стали поводом для спекулятивных предположений об американо-японских переговорах. Японское правительство обратилось с просьбой к США - выступить с совместным заявлением о том, что встреча произойдет около 20 сентября.

3 сентября Рузвельт пригласил Номура в Белый дом. На беседе присутствовал Хэлл. Президент с большим сочувствием отнесся к трудностям Коноэ, но привлек внимание посла к тому, что и сам находится в трудном положении. Рузвельт взял на себя труд прочитать пресловутые "четыре принципа", сообщенные Номура Хэллом в начале переговоров, подтвердил приверженность США к ним и осведомился, на какие уступки пойдет Япония, чтобы могло состояться "совещание в верхах"{203}.

Погоня за миражем