Перл

Потому я позвонила Кэрри. Кэрри мне нравится. Она живет на нашей улице, снимает жилье у того же хозяина, потому что во всей округе только он заселяет родителей-одиночек без постоянного места работы и с домашними животными. У Кэрри четыре сына и три собаки. У нее в доме всегда шумно, там пахнет собаками и травкой старшего сына, но за пределами дома она сама всегда пахнет чистой одеждой, грушевыми леденцами и травянистым гелем для волос. Она целыми днями слушает местное радио и верит в бесчисленные теории заговоров, вычитанные в Фейсбуке. А еще она смелая, умеет любить и страшно гордится своими сыновьями.

Она все говорит, что хочет еще и дочь и что будет рожать, пока не получится девочка. Каждый раз, заходя к нам, она предлагает Сюзанне сделать прическу или накрасить ногти, но Сюзанна не соглашается. Она терпеть ее не может. Думаю, дело в том, что у сыновей Кэрри вечно столько проблем в школе, что Сюзанна как будто боится, что учителя обнаружат даже косвенную ее связь с ними — например, они позовут ее по имени в школьном дворе или еще каким-то образом дадут понять, что знакомы с ней.

А больше всего Сюзанну бесит, что у нас с Кэрри много общего. Что мне нравится признавать эту общность, нравится вместе выкуривать сигаретку у Кэрри на заднем дворе или весь вечер поить ее сладким чаем, пока она ждет возвращения старшего сына из полиции. Дело даже не в сходстве, да и не во взаимной выгоде. Просто Кэрри мне нравится. Меня восхищает ее свежий вид и идеальный макияж по утрам, ее лихие майки и подчеркнуто узкие джинсы, ее мускулистые руки, которые говорят о том, что она может принести домой целый ящик консервов и не тратить на проезд деньги, сэкономленные благодаря магазинной скидке.

Однажды в субботу, у меня, мы с Кэрри слегка поднабрались. Ее сыновья громко слушали музыку на всю улицу, и тут Сюзанна спустилась к нам из своей комнаты и заявила:

— Когда я вырасту, у меня будет нормальная семья — в которой оба родителя живут вместе с детьми!

Кэрри прыснула и обрызгала вином любимую подушку Сюзанны, в форме котика. А я ответила:

— Удачи тебе в этом. Действительно, почему бы и нет?

И начала пьяно хихикать. Сюзанна забрала у нас подушку-котика и унесла ее в кухню чистить, а потом снова потопала наверх, отнести подушку в сушилку.

Несмотря на всю свою любовь к фейсбучным заговорам и шарлатанским гороскопам, Кэрри человек жесткий. Помню, я как-то принесла ей банку джема, который сварила из собранного в лесополосе терна, и она сперва сказала, что джем горчит, а потом добавила, что сахара я на него потратила больше, чем стоит магазинный джем, плюс расходы на бензин, потому что эти плоды еще нужно привезти, плюс стоимость непосредственно готовки. Когда я сказала, что мне просто понравилось сперва собирать терн, а потом варить джем, она сказала: «Оно-то понравилось, но это СТАРЧЕСКИЕ радости, Маз!» Она вообще многие мои увлечения считала старческими — от домашнего йогурта до лоскутных одеял.

Однако при всей своей резкости она добросердечная. Все три ее ужасные храпящие собаки с мощными челюстями жили на цепи до того, как оказались у Кэрри. Одна жила в погребе паба, вторая — под железнодорожным мостом, третью она нашла прямо во дворе дома, когда переехала сюда, — собака была связана бельевой веревкой.

Мне не хватало смелости разбудить больную Сюзанну и сообщить, кто за ней сегодня присмотрит. Я свалила, убеждая себя, что просто не хочу нарушать ее сон. Крутила в голове слова консультанта, который объяснял, что нехватка сна представляет опасность. Что если она не спит, то надо обращаться за помощью. Так что Кэрри тихонько сидела в кухне, собираясь красить ногти, настраивая радио на нужную ей волну, просматривая вчерашний номер «Гардиан» на странице гороскопов, и тут я все-таки разбудила Сюзанну, случайно врезавшись в дверь велосипедом, который выкатывала на улицу.

Она слетела вниз по лестнице, как исполненный ярости призрак: белая ночная сорочка развевается, волосы отливают медью в свете лампы, в воздух поднимается облако яда и вирусных частиц и сгущается над моей головой.

Я уже однозначно должна была ехать на работу. Во-первых, звонить и притворяться больной было уже поздно, а во-вторых, я хотела поскорее убраться из дома. Я хотела изо всех сил крутить педали и на полной скорости мчаться сквозь бензиновую вонь шоссе к пешеходному мосту, а потом на другой конец города, к новостройкам, где на пожертвования застройщиков построили тот самый центр дневного пребывания. Если ехать достаточно быстро, с меня сдует все то, что я услышала от Сюзанны. Но такую скорость я развить не могла.