Перикл

Началось с пустяков. Между Мегарами и Коринфом, союзниками Спарты, вспыхнул пограничный конфликт. Мегары, не дождавшиеся помощи лакедемонян, вышли из Пелопоннесского союза и искали поддержки у афинян. И те высадили отряд в городе Пеги, в Коринфском заливе. Коринф, в свою очередь, заключил союз с городами побережья Арголиды, к нему примкнула и Эгина, старая соперница Афин. И хотя 200 афинских триер находились в то время в дельте Нила, все же пелопоннесский флот был разбит, и афиняне осадили столицу Эгины.

И тут пришлось вмешаться Спарте. В 457 году 11-тысячная союзная армия двинулась в Среднюю Грецию и подошла к Фивам. Почти столько же выставили Афины, призвав к оружию, кроме собственных граждан, еще аргосцев, фессалийцев и жителей других городов. Правда, от одного помощника они все же отказались. Узнав о предстоящем походе, подал голос опальный Кимон: он просил разрешить ему выступить в отряде вместе с членами его филы, чтобы еще раз доказать, что он друг афинян, а не враг. Перикл, однако, остался неумолим. Тогда Кимон обратился к своим друзьям и сторонникам, которых тоже обвиняли в лаконофильстве, призвав их кровью смыть с себя обвинения и подвигами оправдаться перед согражданами.

Битва произошла в Беотии, околы Танагры. Афиняне стойко выдерживали натиск спартанской пехоты, не имевшей себе равных в открытом бою. Перикл, как пишет Плутарх, «сражался особенно храбро, не щадя жизни, и отличился перед всеми». Что же касается сподвижников Кимона, то они «тесно сплотились друг с другом, и сто человек их пало в ожесточенном бою, оставив у афинян чувство глубокой скорби и раскаяния в том, что их обвиняли несправедливо».

Исход битвы определила измена фессалийской конницы. Афиняне отступили к границам Аттики.

Но тщетно друзья спартанцев ожидали вторжения пелопоннесцев, надеясь совершить государственный переворот. Победители, понесшие значительные потери, ограничились тем, что заставили города Беотии возобновить союз с Фивами. По мысли спартанцев, этот союз должен был стать преградой на пути афинян, если они вздумают начать наступление на Пелопоннес.

Союз просуществовал недолго. Через 61 день после битвы при Танагре афиняне разгромили беотийцев при Энофитах и подчинили своему влиянию все города, кроме Фив.

На следующий год капитулировала Эгина, которую Перикл называл «гноем на глазах Афин». Ей пришлось дорого расплачиваться за свое упорство: она обязывалась передать военный флот, срыть стены и, став членом морского союза, уплачивать ежегодно 30 талантов — больше, чем кто-либо из остальных союзников. Особенно воинственно настроенные афиняне требовали еще более сурового возмездия. В Народном собрании раздавались голоса: пусть каждому жителю Эгины отрубят большой палец правой руки — и тогда они не смогут держать копье, зато сумеют справиться с веслами. Периклу претила подобная жестокость, и он утихомирил страсти.

Не давая спартанцам опомниться, Перикл немедленно организовал еще две экспедиции, чтобы убедить всех греков в возросшей мощи афинян. Под начальством Толмида он отправил флот к самой Лаконии. Разрушив спартанский арсенал, Толмид, правда, не сумел закрепиться на берегу, и отплыл в Этолию, где покорил Халкиду и Навпакт.

В 454 году сам Перикл во главе 100 триер двинулся из Пег в Мегариде вокруг Пелопоннеса. «Он опустошил не только большую часть побережья, но и проникал с гоплитами, находившимися во флоте, в глубь страны далеко от моря. Всех приводил он в страх своим нашествием и заставлял укрываться под защиту стен. Сикионцев он обратил в бегство в открытом бою… энидцев запер в их городе, разорил их область и отплыл на родину, показав себя врагам — грозным, согражданам — осторожным и энергичным полководцем: действительно, с его отрядом не произошло ни одного даже случайного несчастья» (Плутарх).

И все же это была лишь демонстрация. Фейерверк ослепительных удач, заставивших забыть о Танагре, связывали теперь прежде всего с именем Перикла. Среди афинян и их союзников росла его популярность энергичного полководца и смелого воина, и мало кто видел в нем умного политика. В нем ценили смелость, а не проницательность, решительность, а не осторожность. И демос постоянно требовал подтверждения тех достоинств, которые он ему приписывал.

Сам же Перикл считал себя прежде всего политиком. Он не разрушал созданного вокруг него мифа, но глядел дальше других. Он движется к вершине власти, и народ его союзник. Что ж, он выполняет пока его желания. Пока… Придет время, и он будет направлять волю демоса, сдерживать его порывы. Он станет говорить от имени народа, вносить предложения и убеждать Народное собрание, что именно оно является их автором.