Периферийные устройства

– Как по-вашему, что произошло? – спросила она.

– Они ехали по дороге в ту сторону, откуда прибыли вы. Снаряженные для убийства. Ни у одного не было при себе удостоверений личности – видимо, спрятали, чтобы забрать позже. Передние колеса в кювете, машина въехала туда на большой скорости. Все убиты выстрелами в голову снаружи.

Флинн смотрела, как маленькие дроны носятся над дорогой, собирая молекулы. В свете прожекторов тени от них были как от стрекоз.

– Допустим, кто-то перегородил дорогу, застрелил водителя из укрытия, машину вынесло в кювет, еще двое-трое выскочили из засады, перебили оставшихся. Или… – Он угрюмо вытаращился на Флинн. – У вас тут ни у кого трайка нет?

– Трайка?

Джефферс полуобернулся в сторону дронов:

– У нас вроде бы есть свежие следы. Похоже на три колеса, но никакой уверенности. Так, намеки.

– А они могут такое определить? – спросила Флинн.

– Когда получается, – уныло ответил Джефферс.

Из палатки вылез Бертон, за ним Томми.

– Хрен их знает кто. Какие-то уроды, – сказал Бертон. – Хочешь глянуть?

– Поверю тебе на слово.

Томми снял шляпу, обмахнулся ею, надел обратно и сказал:

– Я отвезу вас домой.

28. «Дом утех»

«Дом утех» Зубова-отца стоял чуть южнее Гайд-парка и, если не считать углового положения, ничем от окружающих зданий не отличался.

Машину, которая их сюда доставила, вела маленькая перифераль – гомункул, сидящий на приборной доске в чем-то вроде вычурной пепельницы. Надо полагать, его контролировала охранная система Зубовых. Бессмысленная глупость вроде наперстков и колец Тлен. Возможно, правда, гомункула завели для детей Льва, однако Недертон сомневался, что их это сильно забавляет.

По пути из Ноттинг-Хилла не было сказано ни слова. Недертон радовался, что вырвался из дома, и жалел только, что его рубашку не погладили. Хорошо хоть выстирали – насколько такое возможно в хозяйстве, где нет роботов. Оссиан сказал, что древнее устройство под названием «Валетор» нуждается в починке.

Сейчас, глядя на поляризованные окна «дома утех», Недертон спросил:

– Ты сам, как я понимаю, сюда не наведываешься?

– Братья наведываются, я – нет, – ответил Лев. – Ненавижу его. Скольких слез он маме стоил.

– Извини, не знал.

Еще не договорив, Недертон вспомнил, что Лев как-то в пьяной откровенности рассказал ему это все с кучей лишних подробностей. Он оглянулся на автомобиль и успел заметить, что водитель-гомункул, уперев руки в боки, наблюдает за ними с приборной панели. Потом окна и лобовое стекло поляризовались.

– Я не думаю, что моего отца и впрямь к такому тянуло, – сказал Лев. – Скорее, он действовал по обязанности, потому что этого от него ждали. Мама, думаю, все понимала и тем больше огорчалась.

– Однако сейчас они вместе, – заметил Недертон.

Лев пожал плечами. На нем была потертая черная куртка из конской кожи, с воротником-стойкой, плотная и жесткая, как доспех.

– Что ты о ней думаешь? – спросил Лев.

– О твоей матери?

– О Лоубир.

Недертон оглядел улицу. В пределах видимости – ни одной машины, ни одного пешехода. Лондонская тишина внезапно как будто навалилась на него со всех сторон.

– Стоит ли говорить здесь?

– Лучше здесь, чем в доме, – ответил Лев. – Слишком многих шантажировали сделанными там записями. Так что ты о ней думаешь?

– Суровая дама, – сказал Недертон.

– Она предложила мне кое с чем помочь. Поэтому мы и здесь.

– Этого я и боялся.

– Вот как?

– Когда ты вернулся, проводив ее до автомобиля, было впечатление, что она тебя покорила.

– Семья временами несколько меня пугает, – заметил Лев. – Занятно встретить столь же влиятельную силу противоположного свойства.

– Разве Лоубир в конечном счете не действует по указке Сити? И разве твое семейство и гильдии не повязаны между собой?

– Мы все действуем по указке Сити, Уилф. Не обольщайся.

– Так что она предложила? – спросил Недертон.

– Сейчас увидишь. – Лев поднялся по ступеням ко входу в «дом утех». – Это я, – сказал он двери, – и мой друг Недертон.

Дверь издала тихий присвист и как будто пошла мелкой рябью, затем плавно и бесшумно распахнулась внутрь. Недертон вслед за Львом оказался в вестибюле разнообразных оттенков розового и кораллового.

– Вульва, – сказал Лев. – Прямолинейно до отвращения.

– Преддверие влагалища, – согласился Недертон, выворачивая шею, чтобы разглядеть ажурную арку, вырезанную из особенно похабно-розового камня, вернее, собранную ботами послойно прямо на месте. Как, вероятно, и все остальное в этом вестибюле.

– Здравствуйте, мистер Лев. Рада вас видеть, мистер Лев. Вы так давно не заглядывали.

Женщина была не юная, но как будто без возраста. Наверное, малазийка. Обе ее скулы подчеркивались изящными дугами треугольных лазерных шрамов. Недертон подумал, что, судя по обращению, она знала Льва еще ребенком.

– Здравствуйте, Анна, – сказал Лев. – Это Уилф Недертон.

– Здравствуйте, мистер Недертон, – кивнула женщина.

– Они здесь? – спросил Лев.