Перфекционистка в офисе

— Не стоит благодарностей, — опускаю глаза. — Мой молодой человек подарил мне на юбилей сертификат на курс по тайм-менеджменту. Все мои рационализаторские предложения оттуда. Не сама их придумала.

— Не нужно принижать свои достоинства, — продолжает шеф. — Не каждый пойдет на такой курс, не каждый решится применить советы на практике, и не у каждого есть такой мудрый спутник жизни!

Я недоумеваю — неужели он тоже знает про правило «три к одному»? Если так, то сейчас жди негатива.

— Кстати, — добавляет Виктор Алексеевич, — если задание директора будет выполнено на хорошем уровне, то ваш испытательный срок закончится в эту пятницу — день доклада.

Так оно и есть, хотя такой негатив мне даже нравится.

— Заманчивое предложение, — отвечаю я. — Очень постараюсь. Есть лишь одна проблема.

— Какая? — он подается вперед.

— Сотрудники. Они не слишком горят желанием повышать эффективность.

— Давайте поговорим с ними. Никакого давления. Просто узнаем их мнение. Думаю, они будут рады помочь нам. Все мы — люди взрослые, понимаем, — он делает многозначительную паузу и, ухмыляясь, добавляет, — что премия никому просто так не дается.

Киваю и, углубившись в роллы, которые только что принесла обслуживающая нас белолицая гейша, думаю, кого он имел в виду: моих подчиненных или меня? Должна отметить, что наша зарплата складывается из двух частей: базовой и премиальной. Первая — как рис в суши — это база, которой хватает только, чтобы не умереть с голоду. Премиальная часть — это та начинка, которая превращает рис в дорогой и популярный продукт. Тунец, лосось, красная и черная икра — все это можно купить на премию. Поэтому «премия» для нас — не просто слово. Это как заклинание «круцио» в «Гарри Поттер». Когда его слышишь, внешне остаешься недвижимым, вроде бы ничего не меняется, но внутри испытываешь нестерпимую боль, интенсивность которой зависит от величины твоего кредита, количества нетрудоспособных членов семьи и планов на ближайший отпуск. Все начальники знают об этой боли. Она начинается глубоко внизу — на уровне рядового специалиста, поднимается тонкими нервными нитями наверх, и сходится наверху — на банковских счетах руководства. И даже если одного из подчиненных уже уволили за неисполнение обязанностей, боль становится фантомной, потому что у каждого начальника тоже есть кредиты, иждивенцы и планы на отпуск, а человека, который раньше эту боль снимал, уже нет.

После обеда возвращаемся в офис и идем в наш отдел. Не решаюсь звонить ребятам в присутствии Виктора Алексеевича, но очень волнуюсь, что они за неделю, что меня не было, совершенно отбились от рук. В голове вспыхивает картинка: наш кабинет вдруг становится похожим на гараж, в котором репетирует начинающая рок-группа. Анжела в одеянии Мадонны из клипа «Like a Virgin» с серебристым микрофоном в руке, Толик с гитарой, в кожаной куртке с железными цепями и черных обрезанных перчатках, а Володя — молодец — в обычном офисном костюме — за барабанной установкой. Именно в тот момент, когда мы должны зайти, они обрушивают на нас первые аккорды несыгранного трио.

Прижимаю руки к ушам, зажмуриваю глаза и съеживаюсь от страха. Через несколько секунд чувствую мягкую руку Виктора Алексеевича на плече и открываю глаза. Анжела, Толик и Володя лежат на полуоткинутых креслах с темными повязками на глазах. Из магнитофона льется релаксирующая музыка. «Расслабьте правую голень». Мы спешно выходим и тихонько закрываем дверь.

— Это релаксация! — у меня перехватывает дыхание. — Они сами ее делают! Безо всяких указаний!

— А вы говорите, что не хотят! Поздравляю! Значит, методика действительно работает! Иначе они бы не стали делать! — Виктор Алексеевич присвистывает, второй раз за день жмет руку и добавляет после небольшой паузы. — Сделайте мне, пожалуйста, тоже запись этой медитации.

— Релаксации, — уточняю я.

— И ее тоже, — он улыбается и скрывается в кабинете.

Тихонько открываю дверь, сажусь на место и жду, пока запись закончится. Радость переполняет меня. Закрываю глаза и парю на ее крыльях. Лечу над морем, вижу зеленые тропические острова, слышу звуки самбы. Мне сейчас настолько хорошо, насколько было плохо в последние несколько дней. Чувствую любовь, которую тщетно пыталась вызвать на занятии в субботу. Сейчас ее так много, что мне хочется поделиться ею с каждым, кого встречаю. В голове звучит голос Михаила: «Представьте себе, что ваша любовь растет. Вы направляете ее на всех близких, на каждого в отдельности и всех вместе. Вы посылаете любовь всем вокруг вас, ваша любовь окутывает весь мир! Парите на крыльях этого чувства. Посылайте его всем, кому захочется».

— Александра?

Открываю глаза. Ребята явно смущены моим присутствием. Встаю и чувствую, будто у меня крылья выросли, которые несут меня вперед.

— Спасибо, что продолжаете мое дело, — обнимаю каждого. — Вы молодцы! Я так рада!

К горлу подступает комок. Чувства переполняют. На глаза наворачиваются слезы.

— Александра, что-то случилось? — спрашивает обеспокоенно Володя. — У вас кто-то умер?