Перезапись

Слева от меня сидел Йося Зальцман. Ну сейчас то конечно Иосиф. но для меня Йосик – вечно молодой еврей с хитрой мордой. Справа Диман со своей помолодевшей любимой. Оба переглядывались и улыбались. Мне вдруг показалось, словно я переместился в прошлое. Глаза невольно стали искать двух человек – Макса и Катю. Очнувшись от наваждения я натянул на лицо улыбку и принялся отвечать на вопросы Йосика, даже не понимая смысла.

Вскоре все прилично насиделись и откуда то появилась гитара. И “Офицеры” и “Черный ворон” и “Только мы с конем” – все перебрали. Зная, что будет, я даже торта не заказывал. Зачем? Как закуска то он не котируется. Так что я работал челюстями за всех – много и методично. На глаза попались конфеты и я мигом забросил парочку в рот, заедая слишком острый соус. На глаза попалась этикетка – “С ликером” гласила она. “Пиздец” подумал я…

Наверное доза была слишком маленькой, но все происходящее я запомнил. Мне внезапно пришла в голову "гениальная" мысль. В общем жертвой пьяненькой Лизы стал Самуил Яковлевич. Я дозвонился ему на телефон и убедительно затребовал бросать все к херам и браться за новый проект. – "Даешь кошкодевочек в каждую семью!" – с жаром доказывал я тому. Вокруг меня все даже петь песни перестали с интересом прислушивались и одобрительно гудели. Димон обещал выделить бюджет, а Нанами метала в него гром и молнии. Яковлевич быстро смекнул, что мы тут все синие, словно изолента и быстро сославшись на плохую связь – отключился.

Все потребовали приключений и зрелищ. Мне в голову стрельнула идея запустить фейерверки. "День рождения как никак!" Все обрадовались и каждый заказал своему водителю по самому большому фейерверку. "И похрен, что два часа ночи!" Восклицал степенный Борислав Костомин.

Спустя сорок минут все было доставлено и готово к шоу. Коробки поставлены и соединены в одну. Торжественно щелкнула зажигалка и огонек заплясал на шнуре. Вот он уходит внутрь… И тишина. Не выдержав, я подбегаю посмотреть, что случилось. Обычно я так никогда не делаю, но не в тот день. С диким ревом в сантиметре от моего носа пролетает первая ракета. От неожиданности я падаю на спину и раскинув руки восторженно наблюдаю за красивейшим фейерверком в своей жизни…

Глава 25

Я стоял у надгробного камня, опустив руки в карманы куртки. И пусть настоящего тела не лежало под ним, я все же решил прийти сюда. На небольшой выкупленный участочек, далеко от города. Я все таки решил выбраться с Коршуном сюда. Сволочь я последняя – ни разу здесь не был.

– Прости Макс, я оставил твоего убийцу в живых – горькая усмешка появилась на моих губах – хоть я и знаю, что ты был бы не в обиде, на душе все равно тяжело.

Он бы сам надавал мне по морде, узнай, что его смерть позволила найти и убить такую мразь, а я загоняюсь по этому поводу. Он ушел первым вместе со своей женой, сыном и его невестой. Только внучка и осталась. И скоро она настоящая, взвалит на себя тяжкое бремя власти. Самуил Яковлевич позвонил и сказал, что уже готов. Я тоже. Уже давно…

Я переместил взгляд правее – там была могила Виктора Петровича Золотова. Меня самого. Говорят увидеть свою могилу к счастью, но я в такие приметы не верю. Здесь просто камни с нашими именами. Нас кремировали и развеяли по ветру. Димка особенно настаивал, чтоб по ветру пустили. Говорил "Не хочу как Ленин, только не так!" Зачем нам эта память? Мы оставили в истории след куда больший, чем кто либо. А камни это просто дань памяти. Ох и страшный спор был тогда по этому поводу. Кто-то хотел стеллу, кто-то дурковал и вообще предложил отправлять тела в космос. Было весело…

Я вздохнул и и копнул носком ботинка уже подсохшую землю – наверное пора идти.

Все было уже давно готово. На моем старом ноуте было залито куча различных планов, по дальнейшему развитию и поддержанию Рода. Евгений Викторович согласился стать управляющим и снизит нагрузку для Елизаветы. А еще ее дожидается крупная сумма на обезличенных счетах – на платьица с сумочками. Впрочем их там столько, что если на все купить тряпок, то можно среднюю страну одеть…

Выдохнул – волнуюсь все таки. Вдруг не получится, мало ли?

Всю дорогу, что ехал к Дворцовой лаборатории пытался собраться с мыслями. Думаете легко? Тяжело осознавать, что через часок меня просто не станет. Я жил взаймы и не считаю это самоубийством, только не это. Я был призраком, что помог в тяжелое время, не более. А сейчас настало время уходить обратно – в небытие.

Когда я спускался в лабораторный корпус на минус втором этаже, то меня сильно потряхивало. Каждая ступенька пламенным счетом отпечатывалась в памяти. Сколько себя помню Самуил Яковлевич не поддавался на уговоры сменить место своего обитания. Подвалы ему нравились то-ли? Леприкон хренов.