Перезагрузка. «Бывали хуже времена…»

Несколько минут спустя в овраге, поросшем поверху все тем же колючим кустарником, по дну которого неспешно бежал небольшой ручеек, собрались все действующие лица. Трое разведчиков – в их принадлежности именно к фронтовой разведке у Захарова, едва срисовал камуфляж, не осталось никаких сомнений, и он сам. Нет, разумеется, парни могли оказаться и какой-то хитрой диверсионной группой того же ОСНАЗа, но сути дела это не меняло. По крайней мере, для него. Ну, не «Бранденбург-900» же в сорок третьем по лесам бродит? Даже не смешно. Еще двое бойцов остались в охранении где-то наверху – разумная предосторожность со стороны командира группы.

Поскольку теперь от представителей сумрачного тевтонского гения их отделяло достаточно приличное расстояние, можно было спокойно поговорить, обсудив взаимные претензии и разъяснив прочие непонятки. Разведчик, что столь бездарно не сумел его спеленать, старательно прятал взгляд, но командиру доложился четко. Не дослушав, тот лишь поморщился и махнул рукой, отправив его к товарищам. И обратился непосредственно к Захарову:

– Представьтесь?

– А почему не вы первым? – Дмитрий неожиданно и, возможно, не к месту вспомнил ту загадочную группу, из-за которой едва не вернулся из Афгана в наглухо запаянном цинке. Все эти «спецы» одинаковы. Хотя, если уж честно, его именно один из них и спас, пристрелив того духа, так что в Союз он на своих двоих вернулся как раз благодаря им… – Ладно, извини… – десантник замялся, вопросительно взглянув в глаза разведчика.

– Лейтенант, – верно истолковав короткую паузу, подсказал тот. И поколебавшись еще мгновение, докончил: – Фронтовая разведка. А вы?

– Да тоже лейтенант, только младший. Комвзвода средних танков «три-четыре», бортномер машины «два ноль восемь». Танки взвода и мой экипаж погибли при попытке – ага, пусть будет именно так, «попытке» – задержать наступление противника. Вася, если что.

– Иван, – представился тот. И неожиданно раскрыл планшет. – А показать, где именно, сможешь?

– Карт нам не давали, со слов комбата, перекрывали основное направление прорыва, – Дмитрий вгляделся в видневшийся под целлулоидной пленкой лист, пытаясь сориентироваться. Получилось достаточно легко, и он уверенно ткнул пальцем. – Да вот тут, собственно, мы и стояли. Видишь, дорога? Там засаду и устроили. А что остальные делали и где стояли, понятия не имею.

Разведчик вгляделся следом, удивленно вскинув брови:

– Слышал я о том бое. Краем уха, но слышал. Три танка было, верно? Так это вы?

– Мы, – буркнул в ответ Захаров. – А что?

– Так ребята говорили, фрицев намолотили, будь здоров. Точно вы?

– Хочешь, документы проверь! – неожиданно разозлившись, Захаров вдруг вывалил из полевой сумки и красноармейские книжки погибших товарищей, и «зольдбухи» эсэсманов. – Только сначала вон этих подсчитай, – он кивнул на рассыпавшиеся по земле немецкие «аусвайсы», некоторые из которых оказались перепачканы темными пятнами крови. – Еще один сгорел, уж извини, не успел труп обшарить, вонял больно. Тоже, кстати, разведгруппа… была. Плюс пилот штабного самолета и адъютант какого-то полковника, бумаги из портфеля которого у меня с собой, – Дмитрий позволил разведчику взглянуть внутрь сумки, но в руки документы не дал. – И их я обязан любой ценой доставить в штаб фронта.

– Позволишь?

– А вот фигушки. Моя добыча. Весь экипаж за эти бумажки полег. Сам и донесу. Но если поможешь, буду рад и вообще благодарен.

Помолчав, лейтенант решился:

– Ладно, слушай. Самолет был одномоторным «Шторхом» с бортномером «1221»? Сам полковник мертв?

Ах, так вон оно как, оказывается! Интересный расклад, ага. Только вот долгонько вы собирались, ребята. Хотя, возможно, просто думали, что он ближе звезданулся. Интересный расклад получается. Что ж за такой важный оберст был, что на поиски его самолета целую разведгруппу бросили? И нашу, и немецкую? Еще и в условиях, когда фронт не остановился и вокруг хрен разбери что творится?

– Угу, «Шторх». Штабной. Номера не заметил, не до того было. Оберст-то? Да мертвее некуда. Лично убедился. А что?

– Да понимаешь… – лейтенант заметно вильнул взглядом в сторону сидящего неподалеку бойца, судя по характерному ящику за спиной, радиста. – Мы за этим самым самолетом и шли. Но имей в виду, это военная…

– Ага, тайна… – докончил за него Захаров. – Удивил ежа голой попой. Нетрудно догадаться, знаешь ли. Особенно если трофейные бумажки у меня в сумке лежат, а у тебя при их виде чуть глаза на лоб не вылезли. Только припозднились вы, мы с ребятами на самолет еще вчера наткнулись, заодно и эсэсманов тех на ноль помножили – они тоже его искали. Правда, живым я один остался…

– Значит, полковник Штейнтенберг точно погиб?

– Сказал же. И даже больше того.

– Это как?! – откровенно опешил разведчик.