Перевороты

Революционеры жаждали столкновения, а королева – напротив. Пока Тёрстон собирал силы, она находилась во дворце, где выслушивала доводы в пользу того, что предложенная конституция излишне радикальна. Наконец Лилиуокалани сдалась. В середине дня она вышла из кабинета и предстала перед ожидавшими вердикта сторонниками. «Я была готова и намеревалась провозгласить новую конституцию сегодня же, – объявила она с балкона. – Но возникли преграды. Возвращайтесь в свои дома тихо и мирно… Я вынуждена перенести провозглашение новой конституции на несколько дней».

Однако ее слова нисколько не уняли революционеров. Напротив, те еще сильнее вспыхнули. Сказав, что она собирается возобновить попытки через «несколько дней» или даже через «некоторое время», как еще можно было перевести ее фразу с гавайского, королева дала ясно понять, что она не оставит попытки вернуть всю власть в руки коренных гавайцев. Значит, покуда Лилиуокалани сидит на троне, положение хауле в опасности.

Тем же вечером Тёрстон пригласил самых доверенных людей в свой деревянный домик на так называемое «небольшое собрание». Пришло шестеро, включая Уильяма Касла, сына миссионера, ставшего плантатором, и Сэмюэля Касла, крупнейшего землевладельца страны. Все они понимали, что ключ к победе – отряды на борту «Бостона». Также они знали, что Стивенс, который обладал властью призвать морпехов на берег в любую секунду, всецело поддерживал затею. И теперь, решили заговорщики, пришел час к нему обратиться. Таким образом должна была свершиться судьба Гавайев.

Когда «небольшое собрание» подошло к концу, пятеро из шести гостей покинули дом Тёрстона и отправились к себе пешком. Друг и соучастник Тёрстона, Уильям Смит, задержался. Кратко посовещавшись, эти двое решили, несмотря на поздний час, тут же отправиться к Стивенсу – рассказать о планах и обратиться за помощью.

Стивенс только вернулся из десятидневного путешествия на борту «Бостона» и вряд ли ожидал услышать стук в дверь. Впрочем, гости и их цели были ему знакомы, поэтому он пригласил их зайти. Согласно последовавшему отчету, Тёрстон и Смит раскрыли Стивенсу все свои планы.

«Они опасались ареста и наказания. Стивенс обещал защиту. Им нужны были солдаты, чтобы мгновенно сразить сторонников королевы. На это Стивенс также согласился и действительно предоставил морпехов. Оружия у мятежников не было, как и обученных воинов, сражаться они не собирались. Тёрстон и Смит договорились с американским посланником, что манифест о свержении королевы и создании временного правительства следует зачитать с балкона правительственного здания. Тем временем вооруженные солдаты должны дежурить вокруг».

Пятнадцатого января Тёрстон проснулся на рассвете. Он по-прежнему надеялся переманить на свою сторону министров королевы и уже в шесть тридцать встретился с теми, кого считал наиболее сговорчивыми: министром внутренних дел Джоном Колберном и с министром юстиции Артуром Питерсоном. Тёрстон объяснил им, что он и его соратники не собираются «ждать извержения этого вулкана» и твердо намерены свергнуть королеву. Не соблаговолят ли джентльмены присоединиться к мятежу? Оба министра были поражены и ответили, что им нужно время, дабы поразмыслить над столь смелым предложением. Тёрстон остался недоволен и предупредил, чтобы они не делились его планами с остальными министрами. Тем не менее они поделились.

После этой неприятной встречи Тёрстон направился в двухэтажный дощатый дом Уильяма Касла, где ожидал «Комитет безопасности». Тёрстон доложил о неудаче, но заметил, что по-прежнему уверен в успехе предприятия. О революции, сказал он, должно быть объявлено завтра, на общественном собрании. Заговорщики согласились. Оставалось уладить небольшую формальность. Когда королеву свергнут, Гавайям нужен будет временный правитель, который и приведет острова в состав Штатов. Очевидной кандидатурой казался неутомимый подстрекатель Тёрстон.

Однако он сделал характерно хитрый ход. Долгая яростная борьба против монархии превратила его, наверное, в самого ненавистного человека на Гавайях. Вдобавок он был излишне категоричным, несдержанным и крайне бестактным, что знал и сам. Поэтому Тёрстон поблагодарил друзей за доверие, но взять на себя такую ответственность отказался, ведь он «чересчур радикален» и у него «чересчур много иных дел». Хотя пообещал подыскать подходящего человека.

Утром в понедельник Комитет безопасности собрался у Касла, чтобы завершить приготовления. Работа была в самом разгаре, как вдруг, ко всеобщему удивлению, в двери постучал Чарльз Уилсон, начальник полиции и предполагаемый любовник королевы. Он позвал Тёрстона наружу.

«Я знаю, чем вы там занимаетесь, и хочу, чтобы вы оставили эту затею и разошлись по домам», – заявил Уилсон.

Тёрстон покачал головой: «Нет, Чарли, домой никто не пойдет, – ответил он. – Все уже зашло слишком далеко».