Переворот

— Шахиншах, — сказал он, — желает провести модернизацию. Спеша это сделать, он покупает пишущие машинки в Западной Германии и бумагу у шведов, а потом обнаруживает, что только одна определенная катушка подходит для машинок, только один вид зачистки не пачкает бумагу. Тем временем американская техника настолько устаревает, что в Аккре в качестве гуманитарной помощи, когда рушится рынок какао, скапливаются катушки для машинок. Формулу зачистки машинописного текста держат в секрете, и хитрые капиталисты удваивают, утраивают цену, когда шах повышает цену на нефть, чтобы иметь деньги для закупки реактивных истребителей, начинки для компьютеров и камней с Луны. А вот французы, действуя через марионеточные корпорации в Дагомее, добыли эту формулу как часть мультимиллиардного франкового пакета, дивиденды по которому будут выплачены в будущем, и построили фабрику по производству зачисток недалеко от арабских плантаций каучука. В деле также большое количество буры, которую контрабандным образом вывозят через Уагадугу. Теперь Садат согласился дать разрешение перевозить товары через Нил, если шахиншах согласится сделать антиизраильское заявление и купить десять тысяч билетов на шоу «Son-et-lumiére»[42] у сфинкса.

Я не поверил этим путаным россказням жулика, но решил не выказывать моих сомнений. Я повторил, как высоко мы ставим его реджела (доблесть) и дыяфа (гостеприимство), сказал, что его умение прокладывать путь, преодолевая опасности Балака, указывает на близкое знакомство с целями Аллаха, и на прощанье в порядке одолжения поведал:

— Неведомо для себя ты вез под видом двух нищих музыкантов президента Куша и одну из его первых дам. Je suis Ellellou[43].

— Je sais, je sais[44], — сказал Сиди Мухтар, извлекая французский из своего мешка языков; лицо его в улыбке пошло морщинами, как кожа песчаной ящерицы, только что вылезшей из своей норы. — Иначе я убиваю. Мы же видели «бензи», как она ехала за нами, пока горы не стали совсем тяжелые. Супермашина, везет не качая.

— А почему ты убил бы меня? — Я вырос в деревне с ее атмосферой теплых отношений между поколениями и взаимной выручки и, наверное, унаследовал эту способность всегда с удивлением сталкиваться с проявлением подлинного зла в мире.

Третья сторона личности Сиди Мухтара, его сирге (склонность к воровству) охотно выступила на авансцену. И он ответил:

— Чтобы продать мадам йеменцам. Хороших классных черных девчонок с длинной, как надо, шеей и прямой спиной очень трудно найти. Теперь на рынке одни никудышные рабы. По большей части наркоманы из европейских буржуазных семей, опустившиеся подонки, которые ищут безопасности. А йеменцам, саудовцам нужны рабы с умом, которые могли бы работать с электрическими приборами.

Тут я тоже усомнился в том, что он говорил о работорговле, и с недоверием отнесся к ноткам социалистического снобизма, которыми он окрасил свою речь, по-видимому, чтобы понравиться мне. Его люди нагрузили наших верблюдов мешками с сушеными финиками и бурдюками с водой. Мы на прощанье обменялись пожеланиями: «Аллах маак»[45], — сказал я, и он ответил: «Агруб анни»[46]. Караван, служивший нам домом в течение стольких лун, задвигался, зазвенел и, вздыхая, исчез из виду в то время, как холодная заря смыла ночные тени и вместе с ними — звезды. Через час мы обнаружили, что мерзавец дал нам вместо воды вино, которое наша религия не разрешает пить, хотя, судя по букету, это было хорошее вино: немало крепкого бордо проникало на наши торговые пути — его привозили из Дакара в качестве балласта в цистернах из-под орехового масла.