Перевёртыши

– А человек там сколько, ты хоть знаешь? – откликнулась одна из женщин, вторая же пугливо скрылась.

– Давайте считать: господин Дознаватель, десятник, десять стражей и я.

– А ты кто будешь?

– Писарь.

– Писарь, а за всех платишь?

– Так то не мои деньги, казенные.

Женщина немного подумала, что-то посчитала в уме: – А дознаватель-то небось хлеб с молоком есть не станет? Ему, может, чего другого сготовить?

– Этот станет, он хороший дядька, не чванливый.

Женщина вынесла Кану кувшин молока и пирожки в небольшой корзинке, накрытой вышитым рушником.

– Садись милый, поешь. Я дочку послала по деревне – собрать по-быстрому, что есть у кого, накормим твоих солдат. И денег не надо, вы люди государственные, для нас стараетесь.

– Матушка, без денег нельзя, скажут – взятка Дознавателю. А почему вы думаете, что он для вас старается?

– А разве вас не Оха прислала? Правда, так скоро мы вас не ждали – когда еще она до Дворца добралась бы! Туда ведь не просто попасть, да чтоб тебя выслушали, да поверили, да Дознавателя выслали. Как же так получилось?

Кан старательно жевал, чтобы не отвечать.

– А вот у нас люди спорят – ночью – то Тени были или стража?

– Ночью?

– Сосед мой ночью на двор вышел, так говорит – показалось, будто несколько человек в темной одежде пробежали мимо забора, пригнувшись.

– Сами же говорите – показалось.

– Да нет, у Ата дочка допоздна засиделась – рушник на праздник вышивает. Так она видела, как двое людей через забор перебрались.

– Через ее забор? Может, парни женихаться приходили.

– Забор-то ее, да вот он общий с управляющим, и парни туда сиганули, а не к ней. А сосед сказывает, что не двое их было, а больше.

– А почему думают, что это Тени?

– Так ведь тихо все сделали, управляющего с людьми повязали, никто в деревне и не проснулся. Говорят, Дознавателю книги оставили, чтоб все махинации вызнать. Говорят…

– Какие махинации?

– Так ведь он, паразит, за два года расценки несколько раз понижал, и никакой бумаги не показал ни разу. Только бирку свою всем тыкал – мол, по указу Дворца делаю. А люди-то видят, сколько в его амбарах зерна остается, после того, как продовольственный обоз уйдет. Да не только зерно! Все, что мы по гос поставкам в город отправляем – он делит на трое: на склады, во Дворец, и себе. Свое он в город не возит, купцы сами к нам приезжают, по дворам ходят, излишки скупают. Да только он расценки низкие ставит, им продашь – сам ни с чем останешься. А самим в город ехать – опять же, управляющий лошадей не дает, наряды на работы придумывает, время тянет. Когда даст лошадей – в городе уже купцы из других деревень товар завезли, цены упали, и мы опять ни с чем. Оха спорила с ним, документы требовала так он ее и вовсе с земли согнал. Вот мы и ломаем голову – неужто Оха смогла до самого Правителя дойти? Как Дознаватель узнал, что ему сюда нужно?

Кан развел руками: – Простите, матушка, нам нельзя рассказывать ничего, пока следствие не закончится.

– А потом?

– Потом можно.

Кан открыл дверь в комнату и задремавший мальчишка-охранник свалился ему на ноги. Вскочил, хлопая глазами, еще не проснувшись, занял боевую стойку.

– С кем воевать собрался?

Парень опустил кулаки.

– Держи, – Кан сунул ему в руки корзинку с остатками молока и пирожками. – Ешь. Это не взятка, это забота старшего о младшем.

Парень выглянул во двор, явно выискивая офицера. Кан прошел к столу: – Моя бирка все-равно выше бирки твоего офицера. Так что ешь, я приказываю.

– А что за бирка?

Вот упрямец! Кан едва не рассмеялся: – Бирка Главного Секретаря тебя устроит?

Мальчишка смерил взглядом его одежду: зеленая рубаха и сиреневый колот с нарукавниками – рядовой писарь – и не двинулся с места. Пришлось, действительно, доставать бирку и показывать. Теперь Кан, просто из озорства, вынул обе бирки, свою и Хранителя, показал мальчишке свою. Тот сделал вид, что рассматривает, скосил глаза на вторую бирку, но Кан, улыбаясь, сжал ее в кулаке. Мельком глянув на бирку Секретаря, охранник с независимым видом вернулся к двери и сев на пол, принялся есть. А Кан вернулся к своим записям. Вот, имена двух купцов, которые делали закупки в государственной деревне, хотя это запрещено. Во Дворце продукты получали Главный Повар, управляющий Главы Дома, управляющий Советницы и ни разу – управляющие Верховной или правителя. Один раз продовольствие получил управляющий училища законников. Кан посмотрел дату – ну да, накануне выпускных экзаменов. Тоже интересно. Что ж, на сегодня хватит. Если покопаться в книгах еще, можно вычислить и размеры хищений, но это Кан оставил Дознавателю. Сложив книги, Секретарь вышел из комнаты, прошелся, осматриваясь, по дому.

– Кушайте, кушайте, господин Дознаватель! Господин писарь за все уже заплатил. Да и передохнуть Вам не мешает. Мы-то все здесь, никуда не денемся, все расскажем, что знаем.

Кан пошел на голос – женщины принесли молоко и закуски, угощают стражников. Его недавняя собеседница едва не в нос сует блюдо с холодным мясом, яйцами и зеленью Господину Дознавателю. Тот покосился на Секретаря. Кан вошел в комнату: