Сегодня утром он с интересом наблюдал необычный спектакль во дворе гостиницы. Вместо того, чтобы пригласить лекаря в дом, как несколько дней назад, когда соседской бабушке стало плохо, вся семья хозяина гостиницы наперебой убеждали новых постояльцев, что в лекарню нужно идти только в определенное время и только к их знакомому лекарю – иначе их и слушать не станут. Затем, Дин взялся проводить приезжего мальчишку в лекарню, причем непременно сам, без посторонней помощи. Когда отец парня стал настаивать, что он тоже пойдет, госпожа Юла быстро нашла для него срочную работу. Но когда Эрим, с огромной любезностью, предложил в помощь своего слугу, Дин, добрый и веселый подросток, злобно сверкнул глазами и, чуть не волоком, потащил мальчишку на площадь. Наблюдая за местными жителями, Эрим частенько удивлялся: как с такими мягкосердечными и милыми хозяевами гостиница до сих пор не прогорела? Сегодняшнее необычное поведение всего семейства заинтриговало его и, кликнув слуг, Эрим пошел вслед за подростками. Дин явно кого-то ожидал, нетерпеливо поглядывая совсем не в сторону лекарни. Когда на площади появился кортеж Советницы, Дин успокоился и огляделся по сторонам. Заметив неподалеку от себя любопытных зиндарийцев, Дин потянул деревенского мальчишку в середину кучки набежавших зевак. Увидев недовольство на лице Дина, Эрим усмехнулся, но уходить не собирался. Он думал, что парень просто хочет скрыться от него среди людей, но тот вдруг, твердым, хорошо рассчитанным движением, просто вытолкнул хромающего мальчишку под ноги охране наследницы. Затем спокойно развернулся, и направился домой, едва не насвистывая от хорошо выполненной работы. Будто только ради этого он и пришел на площадь. Эрим кивнул Атару на парня, и тот поспешил следом за Дином. Зиндариец остался на площади с другим слугой, ожидая продолжения.
– Так! Что происходит?
Мужчина в желто-сиреневом одеянии, сидящий сразу за водильщиком, подошел к балдахину.
– Мальчишка выскочил на дорогу. Его допросят…
– Я хочу его видеть.
– Но, Госпожа Сов…
– Мне повторить? – Голос Советницы студен, как вода зимой в реках Зиндарии. Мужчина махнул рукой – Хина подвели к самоходу. Одна их шторок балдахина поднялась вверх, люди вытянули шеи, но увидеть сидящих в нем не смогли.
– Что случилось? – голос уже не так холоден, как раньше, но эмоций в нем не добавилось.
Мальчишка настолько растерялся, что одному из стражников пришлось его тряхнуть, чтобы заставить говорить.
– Я…. Я… упал… нечаянно.
– Тебя сшиб мой самоход?
– Нет, нет! Это раньше! Я как раз к лекарю шел!
– Ты шел к лекарю?
– Да… Госпожа… Простите, что помешал Вам.
Небольшая пауза, затем голос Советницы опять напоминает о стылой воде:
–Так, мы должны помочь ребенку. Посади его во второй самоход, к господину Ши.
– Но Госпожа!
– Мне повторить?
Так, скрипнув зубами, садится на свое место, а охранники, подхватив Хина за плечи, буквально поднесли ко второму самоходу. Процессия двигается дальше по площади. Подъехав к Купеческому Дому, самоход Советницы останавливается, остальные самоходы поспешно пристраиваются за ним вслед, вдоль стены. Конная охрана выстраивается лицами к зевакам, очертив полукруг вокруг кортежа и входа в Дом. Там уже ожидают несколько купцов в светло-зеленых одеяниях высшего ранга. Опять поднимается шторка и из повозки, не касаясь ступенек, выпрыгнули личные телохранители Советницы. Их одеяние – желтая рубаха, бордовый колот с капюшоном и нарукавниками, и высокие сапоги из светлой кожи, – резко контрастирует с одеждой других охранников. Только осмотревшись по сторонам, телохранители делают шаг в сторону и подают руки двум вышедшим дамам. Первая была одета в желтую рубаху и бордовый, как у телохранителей, жилет и белую островерхую шапочку. Вторая в розовой рубахе и шапочке, желтом жилете, расшитом жемчугом, и желтых нарукавниках. Лица обеих женщин закрыты кружевными вуалями. Из последней повозки выпархивают, словно птички из клетки, шесть девушек в знакомых желто-сиреневых дворцовых одеяниях и с вуалями, закрывающими нижнюю половину лица. Быстро разобравшись по парам, девушки пристраиваются вслед управляющему наследницы, как утята на прогулке. Когда вся свита пестрой гусеничкой исчезла за воротами Купеческого Дома, сборище на площади стало потихоньку рассеиваться. Но Эрим не стал уходить, напротив, решил подойти по-ближе. Что-то зацепило его взгляд, показалось очень знакомым, но он пока не осознал, что.