Переведи меня через майдан

Бонус уже скрылся в шлюзовом тамбуре шаттла. Я переступил через комингс и задвинул крышку люка.

– Готово!

Уши заложило от изменения давления. Это Бонус проверял герметичность кабины. Он уже сидел в левом кресле. Я сел в правое, привычным жестом накинул ремни. В среднем кресле сидела обычно Звездочка. Вулканчик садилась в среднее кресло второго ряда.

– "Молитву" будем?

– К черту. Час назад тесты прогнали.

Молитвой почему-то назывался предстартовый экспресс-контроль всех систем корабля.

– Гуд, – отозвался Бонус и защелкал тумблерами, активируя системы шаттла. Я со своего пульта связался с кибермозгом корабля и запустил процедуру шлюзования.

– За бортом вакуум… Створ пошел… Створ открыт, – комментировал я показания телеметрии. – Кабель-штага отошла… Швартовые захваты отошли… К разделению готовы.

– Лэт ми фри, – буркнул Бонус, отбросил предохранительную скобу и вдавил клавишу расстыковки. Гидравлические штанги толкателей мягко вытолкнули катер в черноту космоса.

– Створ пошел… Створ закрыт, – я по привычке комментировал показания телеметрии с корабля.

– Вижу, – отозвался Бонус. Я оторвался от экрана монитора и взглянул через лобовое стекло. Обшивка корабля тускло отсвечивала зеленоватым оттенком анодированного алюминия. В прошлый выход она была просто серой. Трехслойный свинцовый экран мы сбросили сутки назад, чтоб корабль мог сесть на планету с атмосферой.

Бонус шевельнул штурвалом. Коротко ударили двигатели ориентации, и корабль уплыл из поля зрения.

– Порядок. Кибермозг доложил, корабль переходит на режим консервации.

– Гуд, – отозвался Бонус, и перегрузка мягко вдавила нас в кресла. Нажав пару клавиш на клавиатуре левого подлокотника, я вывел на лобовое стекло перед собой параметры орбиты. Высота перигея стремительно уменьшалась. Когда произошла отсечка двигателя, она составляла всего 0.6 мегаметра. Я взглянул на цифры периода орбиты, сбросил привязные ремни и, клацая магнитными подошвами по полу, направился в салон. Бонус щелкнул тумблером автопилота и вышел вслед за мной.

– Хорошая планета. В смысле, хорошо сохранилась, – сказал он.

– Кладбище.

– Разве это кладбище? Земля – кладбище. Эта – зеленая…

– Наверно, Земля сейчас тоже зеленая. Сколько лет прошло… Кофе будешь?

– Перед сном?

– Как хочешь.

Высосав гермопакет кофе с молоком, я откинул полку, стянул ботинки и нырнул под страховочную сетку.

– Терпеть ненавижу спать в невесомости.

– Тогда разбуди меня за час до перигея.

Проснулся от ускорения, чуть не сбросившего меня с полки. Удержала сетка. Впрочем, ускорение было небольшим, не более четверти "g". Я дождался конца маневра, отстегнул сетку, сунул ноги в магнитные ботинки и побрел в кабину.

– Где мы?

– На круговой. Шестьсот километров, период девяносто шесть и четыре десятых минуты.

Я сел в свое кресло и проверил телеметрию с борта корабля.

– Консервация закончена.

– Ты веришь, что через час мы своими ногами на землю ступим?

– А куда мы, на фиг, денемся?..

– Через восемь минут третий маневр.

– Завтракал?

– Нет.

– Успеем. Я принесу.

Через пару минут я вернулся в салон, буксируя, словно воздушный шарик, сумку, набитую упаковками с едой. Сел в свое кресло, сумку сунул под ремни соседнего. Бонус, не отрывая взгляда от экрана автопилота, протянул руку, достал бисквит и туб с каким-то соком. Повесил перед собой в воздухе. Его левая рука безостановочно скользила по координатному планшету, на экране возникали и исчезали колонки цифр. Правой он подносил ко рту то бисквит, то тюбик с соком, оставляя второй предмет плавать в воздухе. Я выбрал туб с молоком и кусок черного хлеба. Минуту косился на экран Бонуса, потом продублировал картинку на своем. Бонус прикидывал, как посадить шаттл на побережье в пяти тысячах километров от плоскости текущего витка.

– Не получится.

– Получится, – грустно вздохнул Бонус. – Восемь "g" потерпишь?

– Атмосферный маневр? А шаттл не развалишь?

– Тебя это волнует?

– Нет, – сознался я.

Бонус доел бисквит, сунул пустой туб под сетку "бардачка" слева от себя и взялся за штурвал. Я подтянул ремни, а сумку переставил себе на колени, чтоб не летала по кабине во время маневров.

Дважды вякнули двигатели ориентации. Тело повело влево и вверх. Я прижал сумку к животу, поспешно допил молоко и убрал пустой туб в сумку. Снова взвыли движки, и тут же включился маршевый двигатель. На этот раз Бонус не деликатничал. Не меньше четырех "g". И сразу же, не дожидаясь отсечки маршевого, новый маневр. Шаттл теперь шел в атмосферу, чуть задрав нос относительно вектора скорости и слегка завалившись на левый борт. Пилотировал Бонус мастерски.

– На воду?

– Да. Бухта там симпатичная.

На незнакомых планетах инструкторы рекомендовали садиться на воду. Желательно – морскую. Это безопасней и мягче. Море не может обернуться зыбучим песком, рыхлым грунтом или болотом. Море есть море.

От нечего делать вновь проверил телеметрию с борта корабля. Наверху все было в порядке.