Перевал (СИ)

В церкви перед выходом полковник попытался ещё раз достать кубический предмет из алтаря, просунув внутрь руку, но у него ничего не вышло — ухватить было невозможно, он тупо не помещался в ладонь, а сам куб, похоже, оказался тяжелее, чем предполагал Смирнов.

Тогда, вытащив руку, он от досады чуть не пнул алтарь, остановившись в последний момент. Всё-таки он старался с уважением относиться к культуре погибшей цивилизации. Правда это уважение заканчивалось ровно на том моменте, когда вставал вопрос о заинтересовавшем его артефакте. Ведь кубик-то его заинтриговал, как ни крути. Взял бы с собой, и плевать было бы на радиацию, более чем уверен. На месте бы уже попытались дезактивировать, или так бы изучали.

С другой стороны, археологи же раскапывают древние скифские курганы в научных целях, и особенно о традициях канувшей в лету цивилизации кочевников не думают. Мумии египетских фараонов так вообще на всеобщее обозрение выставляют.

— Вольфрамовый ты что ли? — разговаривал сам с собой полковник, подсвечивая фонариком внутрь дольмена.

Интересно, сколько лет должно пройти, чтобы место захоронения потеряло сакральный смысл и превратилось просто в объект научного интереса? Не исключено, что меня тоже вот так как-нибудь откопают спустя пять тысяч лет, и выставят в витрине вместе с остатками броника и ржавым автоматом.

И буду я вот так стоять — или лежать — а школота будет делать мои фотки на какие-нибудь супергаджеты.

Склонившись над алтарём, как над столом с тактическими картами, полковник о чём-то напряжённо размышлял, наконец, выдав:

— Вернёмся. Обязательно вернёмся. Теперь точно! — произнёс он больше для себя, чем для других. — Костьми лягу, а руководство буду убеждать в необходимости тщательного исследования этого города.

К слову, пока мы ловили студента, Афанасий с Толиком попытались сдвинуть верхнюю плиту подручными средствами, но безуспешно. Тут нужны были спецсредства, а то и направленный взрыв, видимо каменные плиты не были просто сложены друг на друге, а были стянуты какими-то креплениями.

Хотя, ну вот вытащили бы они куб, и что? Тащить вольфрамовую чушку с собой? Мы и так уже потеряли несколько часов из-за того, что приходится нести раненого, а вольфрам, насколько помню, самый тяжёлый метал, какой только может быть.

Да и вообще не факт, что полковник смог бы вытянуть куб через отверстие, даже если бы смог его ухватить. По-моему, эта штуковина была большего диаметра отверстия. А если так, то его туда поместили не как подношение, он там оказался изначально, когда складывали плиты алтаря.

Да и кому подношения-то? И что означает вся эта дикая пляска извращений и смерти, изображённая на барельефах гробницы? Когда смотришь на статую прекрасной во всех отношениях женщины, пускай и с сердцем в ладонях, сложно представить, что она имеет какое-то отношение к этим бесчинствам, пускай и мифическим.

Ещё эта галлюцинация с панночкой, которая пару раз явилась мне. Ну ладно, один раз, второй раз мне просто показалось — игра теней и света на стене, где молодая женщина с сердцем в руках вообще терялась на фоне убивающих друг друга человеческих фигур.

Чёрт! Тоже. С сердцем. В руках.

Я вновь снизу-вверх посмотрел на Неё. Кто же ты такая? Внутри зашевелилось то, что принято называть интуицией: ты вроде видишь факты, обрывки информации, но связать их воедино логической цепочкой не можешь. Лишь догадываешься об их взаимосвязи.

Никогда не считал себя суеверным. Для меня любой храм — всего лишь здание, и войдя в него, я никакого религиозного трепета никогда не ощущал. Тихо, красиво, хотя везде по-разному, не более.

Никогда не выполнял каких-то действий, сродни просмотра «Белого солнца пустыни» космонавтами перед стартом, которые помогли бы мне вернуться живым из рейда, там всё от тебя зависело, да ещё немного от удачи. А что такое удача — просто стечение трудно просчитываемых факторов.

А тут такой неприятный холодок по спине пробежал, мало сказать, что я почувствовал себя неуютно.

Стоит, смотрит. Держит в руках чужое сердце. Даже не на подносе или хотя бы блюдце, а прямо так, в ладонях. Может, и вправду это всего лишь большая кардиоклиника, как сказал Данила, а я просто загоняюсь?

Или здание суда? Может же это быть здание суда! Только глаза у неё не были завязаны, как у Немезиды. Хотя погодите, богиня правосудия не Немезида. А кто? Блин, забыл. А Немезида тогда кто? Ну, может, у них богиня правосудия вырывала сердца тем, кого признавали виновными?

Мда, далеко мне всё-таки до энциклопедических знаний полковника. Тот почти на всё имел своё мнение или предположение.

Интересно, если это всё-таки одна и та же, то это реально сердце её брата? Как там, в настенной мозаике: вынув его из груди её брата, оно билось ещё несколько дней, освещая место казни ярким светом.

Если это, конечно, его сестра. Хотя по всему выходило, что да.