Перевал (СИ)

Воспитательницы? Скорее всего. Одна женщина сидела на стуле, прислонившись левым плечом и головой к стене, правая рука безвольно свисала плетью. На столике перед ней кроме столовых приборов декоративная вазочка с небольшим засохшим букетом: метёлки, веточки с продолговатыми листьями, на них маленькими шариками, по всей видимости, ягодки.

А вот вторая… Вторая распростёрлась на полу в попытке дотянуться до детей. Рядом лежал опрокинутый стул.

Алексей живо представил картину, как одна женщина видит, что что-то происходит с её спутницей (коллегой, возможно подругой), бросается в последнем порыве защитить детей, но всё кончается слишком быстро.

Достав салфетку из кармана, Алексей осторожно, самым кончиком, стряхнул пыль с ягод — тёмно-красные, как капли венозной крови. И выглядят так, словно их только-только сорвали. Хотя это вполне может быть непортящийся пластик.

— Походу, это их автобус снаружи стоит, — догадался Чекан, связав одно с другим, — тот, с табличкой. А мужик в форме — водитель, так вижу. Ехали, остановились, чтобы накормить детей и самим перекусить. Тут их и накрыло.

Остальные спутники только молча кивнули, согласившись.

Кот, он же Дима, приблизился к одной из воспитательниц и попытался рассмотреть её лицо в обрамлении светлых волос.

— Наверное, красивая была, — задумчиво произнёс он. — Плохо, когда умирают красивые женщины… и дети.

— Что бы это ни было, всё произошло очень быстро, они даже не успели опомниться, — заключил Алексей.

— Те, что лежат под столами в главном зале, и эта…воспитательница, — они точно что-то успели понять, — напомнил Толик.

Судя по всему, относительно профессии женщин он пришёл к таким же выводам, что и Алексей,

— Да, — согласился Плетнёв. — Может, и не поняли, но что-то заметили.

— Что-то вроде индивидуальной реакции на воздействие… — Толик попытался подобрать слова, — …на поражающий фактор. Однако, по тому что я вижу, разница в воздействии на них и остальных отличается буквально на пару секунд. Чтобы это ни было, оно производит жуткий поражающий эффект на всё живое. Обрати внимание: обстановка почти не тронута, разве что временем. Неудивительно, что нашим запрещено что-либо отсюда таскать. Чёрт! Нас же в карантине замучают!

Они осторожно обошли длинный стол, за которым сидели маленькие детские мумии и заглянули на кухню, где среди плит и кастрюль обнаружили ещё несколько тел. Похоже, что один человек, падая, опрокинул на себя большую эмалированную кастрюлю, возможно с кипятком. Впрочем, ему, как подозревал Алексей, на тот момент уже было всё равно.

— Ладно, пошли отсюда, — предложил он, и никто с ним спорить не стал.

Материала для рапорта они собрали достаточно, осталось только выбраться отсюда.

Глава 11. Тлен

Никогда, никогда он не допустит такого у себя дома. Ради своих будущих детей, ради детей всего мира, нынешних и будущих. Он сделает всё возможное, чтобы ничего подобного не произошло в его родном мире! Чего бы ему это не стоило!

Скажете, много пафоса? Что не стоит много на себя брать? Что же, каждому своё. Алексей видел и воспринимал всё именно так и не иначе. Может быть, причина крылась в его детстве, может быть, ещё в чем-то, но что есть, то есть.

Мозг, не без труда, но всё меньше и меньше противился тому, что вокруг видели его глаза, и Алексей постепенно, осторожно принимал для себя новую реальность, в которой существует не только тот мир, что знаком ему с детства — мир, в котором он родился и вырос — но есть ещё и другие, не менее реальные миры, существование которых никак не зависит от его личных представлений об устройстве Вселенной. Неважно, как хорошо он учился в школе, кто ему преподавал, какие книги он читал в детстве. Они просто есть. Для начала этого вполне хватит, остальные вопросы — потом.

И за время текущей операции он побывал уже, как минимум, в двух мирах, или планетах (кому как): там, где под чистым звёздным небом простиралась бескрайняя саванна, наполненная ароматами незнакомых трав, огнями потревоженных светлячков и стрёкотом ночных насекомых, и этот — мир, где, похоже, не осталось ничего живого, кроме бог весть как выживающих растений, хотя Алексей и не был уверен, что они до сих пор живы. Мир, полный пыли и тлена, с тяжёлыми свинцовыми облаками над головой и испуганным голубым небом, прячущимся за ними.

Что же ты такое увидело на поверхности, Небо, что решило закрыться от поверхности плотными шторами туч? Неужели очередной акт человеческого безрассудства и ненависти, вылившийся в тотальный геноцид всего живого?

Но сознание всё равно не оставляло своих хоть и ослабевающих, но попыток цепляться за остатки рационального восприятия текущих событий и пыталось подогнать окружающую обстановку под шаблоны, сформированные с детства. К тому же, чего уж тут, события последних дней с трудом укладывались в концепцию стандартного среднего образования, хотя тут и убеленный сединами академик мог запросто схватить инфаркт, осознав ущербность своих знаний.