Перестройка

— Оксана куда-то делась, помогла мне дотащить лекарства, сказала: сейчас приду, — и вот уже двадцать минут нет.

— Как с медикаментами? Шприцы, ампулы, таблетки, бинты?

— Андрей, уж мы не на крайний север едем, а всего-навсего в Ростовскую область, там, небось, и больницы, и аптеки — все есть.

— Ага, разгонись: «все есть». Ничего там нет! Вот мы и восстанавливать будем. Мы — переселенцы!

— Ну да, какие там переселенцы, мы просто поможем Петру с Павлом.

— Посмотрим, по мне так если понравится, и остаться можно, «на всю оставшуюся жизнь».

— А как же полиция, работа? А вот и Оксана идет!

Дверь, действительно, распахнулась, и в тесный непроходимый коридор ввалилось сразу четверо. Оксана впереди.

— Вот, знакомьтесь, рабсилу привела: Сережа, Оля и Поля.

— Девочки, а вас мама, папа отпустили? — спросила Оксана. А дочь, улучив момент, шепнула матери на ухо:

— Они из интерната: нет у них ни папы, ни мамы.

— Я предлагаю срочно грузиться, а по дороге перекусим уже все вместе, где-нибудь часа в два. Идет?

Оля и Поля были, как матрешки, — обе круглолицые, сероглазые, белокурые, с маленькими носиками и ротиками. Зато Сергей вымахал под метр девяносто, ручищи — огромные кувалды, ноги в босоножках — неопределенного размера. Лицо неправильной, чуть продолговатой, формы, скуластое, волевой квадратный подбородок, прямой и острый нос, губы нормальной формы, глаза карие, брови и волосы черные.

Как ни старались, а выехали только через час. Ровно в двенадцать, присев на дорогу, вышли вереницей из подъезда, попросив соседку Раю посмотреть за квартирой, а та, узнав, куда едут Исаевы, чуть не прослезилась: оказалось, что родом она тоже прямо из Голодаевки.

— Вот, прожили столько лет и не знали, — сокрушалась Оксана.

Заработал двигатель и «тойота» плавно покатилась в сторону Чернавского моста. Осталось позади Воронежское водохранилище, громадный жилой массив — Левый берег, станция техобслуживание, пост ГАИ и, наконец, выехали на Ростовскую трассу.

У Рамони, не доезжая до поста ГАИ, увидели серую «волгу».

— Смотрите, Силины стоят!

Остановились, обменялись взаимными приветствиями и двинулись дальше. Впереди — «тойота» с прицепом, за ней — «волга», так же с прицепом.

— Зачем они свой прицеп зацепили? — спросила Оксана Ивановна.

— Это я вчера Силину сказал: на работу едем. Он еще две палатки взял.

— А наши? У нас же тоже две есть.

— Я и свои взял, по-моему, все взяли, а как, Поля и Оля, работать не боитесь?

— Чего нам бояться, мы из деревни.

— Какой секрет, мы на свою родину и едем.

— Ну да? Вот тебе и медсестры свои, а где же вы там жили?

— Недалеко от Родионово-Несветаевки, хутор был — Ротэ-Фанэ, что переводится как — «Красное Знамя».

— Так вы что, немки?

— Какие там немки, нам до немок далеко, но что-то фашистское в нас есть, — сказала одна из близнят.

Они до такой степени походили друг на друга, что не отличить.

— И что же в вас фашистское? — донимал Андрей.

— Я, например, люблю кур резать — это для меня лучшее удовольствие, — сказала вторая девочка.

— А я стрелять люблю. Ой, как люблю, хлебом не корми — дай стрельнуть!

— Отлично, а глазами вы не стреляете?

— И это бывает, только мы снайперы — поражаем наповал.

Сергей смотрел на проплывающие поля и молчал.

— А Сергей чего молчит?

— Он у нас неразговорчивый, — ответила Оксана, это его хобби — молчать.

— Поля и Оля, а вы знаете, к кому мы едем? Там два брата, притом, тоже близнецы, возьмем и женим вас, что тогда будет?

— А ничего, мы согласны, разберемся!

— Прямо, вот так, не увидев, и согласны.

— А чего глядеть, Оксана нам столько о них рассказывала, что мы не иначе, как замуж и едем!

— Ну, вы даете! Андрей, хватит, перестань изводить девочек, — вмешалась Оксана Ивановна, — будто другой и темы нет для разговора.

— Так это же самая ходовая тема: жизнь, любовь, куда лучше, не будем же мы о политике говорить.

— А я как раз о политике люблю, — подал голос Сергей. Девчонки покатились со смеху. — Наконец-то добрый молодец голос подал. И о какой же вы политике изволите говорить? И знаете ли вы, что означает само слово — политика?

— Политика — это разговор о власти.

— Молодец, юноша, кто-то у вас политэкономию ведет толково. Да, политика — это государство, политические вопросы всегда затрагивают спор о власти. И какой же класс сейчас правит нашей страной?

— Класс бандитов и жуликов!

— Сережа, по-твоему, тогда и глава нашего государства — бандит, но он никого не убивает, наоборот, борется с бандитизмом, у него есть силовые министры для этого.

— Фикция, а не борьба, я могу сделать больше, чем все наше правительство, только нечем.

— А что для этого надобно?

— Почти ничего, для правительства — серьезное желание, а для меня — миллионов десять, для начала.

— И кто же тебе их даст?

— По всей видимости, никто.

— А если самому взять? Скажем, у тех же ворюг и бандитов.

— Но у них же охрана, оружие.

— А у тебя голова на плечах, руки, вон, как кувалды. Что, этого мало?

— Андрей, ты чему его учишь? Ты же работаешь в милиции, — возмутилась Оксана Ивановна.