Перестройка в Церковь

Приезжает одессит в Америку, идет где-то по Манхэттену, и вдруг видит — на ступеньках Bank of NewYork (Банк Нью-Йорка) сидит его старый знакомый, тоже одессит, и торгует семечками. Ну, они бросаются, обнимаются. — Слушай, Абрам, как ты? — Мойша, я так рад тебя видеть! 10 лет не видел! — Как ты? — Ну, видишь, вот я устроился здесь. Бизнес свой есть небольшой. Семечками торгую. — И чего? И деньги есть, прибыль? — Ну, ничего, на жизнь хватает, не жалуюсь. — Как хорошо! Я так скучал без тебя, так рад! Слушай, Мойша, у меня вопрос: ты не мог бы одолжить мне 5000 долларов на месячишко? — Ой, слушай, ты знаешь, нет, не могу. — Как? Что, ты меня не любишь? — Я тебе сказал, я так скучал без тебя эти годы. Я тебя очень люблю. — Что такое? У тебя нет денег? — Я тебе честно сказал, деньги есть, бизнес идет нормально, семечки покупают, все хорошо. — Так, слушай, я не понимаю. Ты меня любишь, деньги есть, а одолжить мне не можешь. В чем дело? — Не могу, понимаешь. Контракту меня, договор. — Какой договор? — У меня договор с этим Bank of New York. — Слушай, о чем у тебя может быть с ними договор? — Ну у меня с ними договор о разделе сфер влияния. По этому договору они не торгуют семечками, а я не даю денег в долг.

Так вот, точно так же у меня, как у детей лейтенанта Шмидта, конвенция о разделе сфер влияния с другими проповедниками. Скажем, отец Артемий Владимиров — проповедник для девочек, а я — для мальчиков.

— А с чего Вы начинаете свои беседы?

— Иногда, когда я вижу, что аудитория — старшеклассники или студенты — смотрит на меня стеклянными глазами, я сам начинаю задирать: «Так, ребята, начинаем разговор на тему "Что мне не нравится в православии!"» Они несколько напрягаются: что это значит? Я гну свое: «Ну, слушайте, вам же явно что-то не нравится в православии!». «А с чего вы это взяли?» — говорят они. «Ну, вы же не монахи до сих пор, не в монастырях! Значит, вам что-то в православии до сих пор непонятно. Давайте выкладывайте карты на стол! Не надо, когда я уеду, за моей спиной сплетничать. Пока я здесь, давайте поговорим, что вам не нравится в православии».

Мне кажется, очень важно, чтобы люди видели, что Церковь — это не КПСС. Мы сами способны честно говорить о своих проблемах, о своих болячках. И сегодня мы вынуждены честно сказать, что в сознании многих людей приходится преодолевать не только знаменитое «70-летнее наследие государственного атеизма», а уже и дурные нажитки 20-летней неумной проповеди, которую мы пробовали вести. Приходится зачастую разбирать баррикады, которые успели вырасти уже на наших глазах, не без нашего, может быть, участия.

— Как Вы выбираете темы для лекций?

— Я прислушиваюсь, какие вопросы чаще всего задают на встречах. Со временем из минутных ответов на каждую тему вырастает материал для самостоятельных лекций.

— Вы говорили, что если кто-то из Ваших коллег начинает говорить на какую-либо тему — Вы в нее больше не вмешиваетесь.

— Если я знаю, что в церкви есть человек, который готов закрыть собой то или иное направление, я не считаю нужным его дублировать. Обычно я беру тему, если ей никто не занимается, или занимается не достаточно качественно.

— Что значит качественно?

— Если удается убедить не единоверца, а человека, который не желал с тобой соглашаться с самого начала, который критически относится к твоим словам.

— Вы пытались анализировать, кто и зачем приходит к Вам на встречи?

— В первую очередь приходят люди церковные.

Во-вторых, приходят сектанты, которым интересно отстоять свои принципы. Еще встречаются непуганые и самоуверенные сектанты, которые полагают, что у них есть шанс выстоять в полемике с православным богословом.

Третья группа — те, кто не интересуются религией, но им интересен я, как узнаваемый человек. Этим людям интересно задать вопрос телевизионному эксперту, в беседе с которым вместе можно узнать что-то новое, получить пищу для размышлений.

Четвертая — те, кто пришли на встречу с писателем. Эти люди знают мои книги.

Некоторым, напротив, важен не я, а сама возможность разговора. Мои встречи — не проповеди, а совместные размышления, возможно, дискуссии.

Наконец, кто-то приходят ради скандала. Люди уже знают, что на встречу придут сектанты — будет перепалка. Чем обернется на этот раз?

В конце концов, люди приходят посмотреть на меня, как на диковинку. Нескучный поп для них — само по себе сенсация.

— К студентам Вы обращаетесь на вы или на ты?