Один из свидетелей во время прохождения военной службы работал на строительстве дороги между Пхеньяном и Нанпхо. При сносе дома, стоявшего на месте проведения строительных работ, в стене обнаружили Библию и записную книжку с именами 25 человек, включая трех пасторов. Он рассказывает: «Солдатам удалось найти и привезти на стройку всех упомянутых в списке, туда же согнали и местное население. Я стоял в первом ряду. Пятерым лидерам вынесли смертный приговор тут же. Связав им руки и ноги, их положили на землю перед огромным катком для укладки асфальта. Остальных выстроили перед катком. — Вы обвиняетесь в шпионаже и предательстве, — раздалось из громкоговорителя. — Но если вы откажитесь от своей веры и прославите нашего великого вождя Ким Чен Ира, вам сохранят жизнь. — Никто из лежавших не проронил ни слова… Раздался ужасный звук ломавшихся под тяжестью катка костей».
1992 год. «Я работала на резиновой фабрике в ночную смену. Однажды, когда пришла на работу, увидела выстроенных в ряд восьмерых христиан, которых офицер пытался заставить отречься от Христа. Когда те отказались, он приказал другим заключенных облить их раскаленным железом. От запаха горелой человеческой плоти я потеряла сознание…»[648].
Конечно, в Корее преследуют не православных христиан (из-за отсутствия там таковых), а протестантов. Но отчего же боль инославных христиан, события из жизни и смерти современных мучеников отсутствуют на страницах нашей православной прессы?
А если Ким Чен Ир и в самом деле станет считать идеи чучхе и православия едиными, и под асфальтовые катки станет класть язычников или атеистов — мы тоже будем считать это нормальным?
Может, пора объявить главной ересью для христианина не то или иное расхождение с византийской философией, а готовность оправдать убийство инаковерующих?
Вообще вопрос о том, добро или зло принесло христианству его огосударствление, относится к числу «проклятых». Возможно, оно на века затормозило распространение христианства. «Подмена голоса Церкви окриками государства явилась величайшим соблазном»[649]. Сработал известный принцип: кто не может убедить, стремится поработить.
Апостолы шли по Римской империи без сопровождения жандармов. Может, потому они ее и победили, ибо «в тайне слез христианских содержится главная тайна христианского воздействия на мир: ими преобразовало оно историю. Не бичами, не кострами, не тюрьмами: все это — бессилие тех, кто не умел плакать»[650].
Но как только Христова вера стала государственной, то все враги Римской империи автоматически стали врагами веры, а христиане других стран — подозрительными элементами. И проповедники веры, вышедшие из христианской Империи, обретали двусмысленный статус: не то агенты Империи, не то вестники Христа. И весть их также стала двоиться: не то они дарят свою веру, не то требуют подчинения.
До 337 года в Персии христиан терпели — потом стали преследовать. Авасги, поначалу симпатизировавшие христианам, когда поняли, что принятие православия подчинит их Константинопольскому императору, вернулись в язычество: «Опасаясь, как бы им навсегда не стать рабами ромеев… они вновь приняли свои прежние верования»
И внутри Империи: если в до-константиново время мы видим тысячи христиан, готовых идти на муки, но не прикасаться к языческим обычаям, то после мы видим нечто обратное: миллионы вроде бы христиан, которым приходится угрожать муками (от имени властей и Церкви), дабы они отказались от языческого двоеверия.
И это оттого, что внешне успешная миссия, в результате которой крестилось целое племя, не всегда была успешна внутренне — ибо отнюдь не любовь к Евангелию побуждала этих язычников сделать шаг к крещальной купели.
Так герулы, разбитые по очереди лангобардами, гепидами и византийцами, вошли в пределы Империи и попросили мира. «Когда на престол вступил Юстиниан, он одарил их прекрасной землей и всякими другими богатствами; он всячески старался привлечь их к себе и сделать дружественными и убедил всех принять христианскую веру. Поэтому, перейдя к более культурному образу жизни, они, насколько могли, приняли христианское учение и часто вместе с римлянами в качестве союзников ходили против неприятелей. Однако не всегда были верными союзниками римлян, побуждаемые жадностью, всегда старались насиловать своих соседей, и подобный образ действия не вызывал у них стыда. Они вступали в безбожные половые сношения, между прочим, с мужчинами и с ослами; из всех людей они были самыми негодными и преступными»
В Российской Империи миссия также слишком часто обращалась к силе.