ПЕРЕСТРОЙКА В ЦЕРКОВЬ

Что касается «привыкания к рок-музыке» и хождения на концерты вместо всенощной — это довольно гипотетическая ситуация. Для большинства посетителей рокконцертов «всенощное бдение» — это вообще совершенно неизвестная им реальность.

Конечно, если семинарист вместо службы пойдет на рок-концерт — это плохо. Но если студент пошел на рок-концерт вместо дискотеки — то, пожалуй, он избрал лучшее. Прикосновение к одной и той же ступеньке для одного человека будет нисхождением, а для другого — подъемом. Увы, в современной церковной педагогике отчего-то считается, что все мы уже в идеальном состоянии и потому всё меряется отстоянием от исихастского идеала (а потому и осуждается).

В общем — классическая полемика оптимиста и пессимиста насчет наполнения ведра. Для пессимиста оно полупустое. Для оптимиста оно же наполовину полное. Дорогу между храмом и свинарником можно измерять расстоянием от храма (и тогда это будет повод к постоянным досадам и сожалениям). А можно измерять его отстоянием от свинарника (и тогда каждый шаг будет поводом к радости). Важно заметить вектор движения и тогда уже поддерживать одно и препятствовать другому. Я был рад увидеть на концерте ДДТ своих студентов из МГУ, но испытал более сложное чувство, увидев там же моих молодых прихожан, и был бы однозначно огорчен, если бы увидел там семинаристов.

Присутствие православного проповедника на рок-концерте сводится к беседе и проповеди, а не пению и танцам.

Кроме того, аргумент «концерт опасен тем, что на него могут пойти вместо всенощной» слишком силён. Им можно убить любое церковное дело. Ведь априори ясно, что для православного человека важнее всего молитва. И тогда можно сказать: «Не смей читать богословские книги, потому что ты можешь их читать вместо всенощного бдения», «Не смей помогать в реставрации храма, потому что в это время ты мог бы в уединении читать Псалтирь!», «Не смей…». Ну, в общем — ничего не смей, потому что любое дело отвлекает от молитвы.

Если бы православный человек вместо всенощной пошел на такой концерт, для него это был бы шаг в минус. Но есть огромное количество людей, которые в ближайшее десятилетие не смогут молиться вместе с нами, пережить то, что мы переживаем на православном богослужении. А так — хотя бы в этой, доступной для них форме хоть какое-то зернышко в них упадет…

Я думаю, здесь все дело в том, как устроен наш глаз. Дадим ли мы себе установку на то, чтобы отмечать минусы и недостатки или все же будем бережно коллекционировать те плюсы, которые в них проявляются. Я знаю, разумом знаю, что в такой работе есть огромные плюсы, что это многим людям помогает впервые всерьез задуматься о Православии, о Церкви. Хотя у меня тут возникает некий конфликт между моим эстетическим чувством и рассудком миссионера.

Вообще же все услышанные мною контр-доводы мне показались мелкими. По сравнению с тем, чему я был свидетелем. А я видел, как менялись души ребят, их жизни.

В Челябинске 18-летний рокер после призыва Кинчева прийти на мою лекцию весь день ходил за мной как приклеенный. При расставании он сказал: «За этот день Вы перевернули все мое сознание!.. Это самый счастливый день моей жизни». Он действительно выглядел счастливо-ошарашенным. Даже ради одного такого мальчишки можно пожертвовать толикой внутрицерковных «неприятностей» и сплетен.

Как тут не вспомнить слово честертоновского отца Брауна: «Если вы не понимаете, что я готов сровнять с землей все готические своды в мире, чтобы сохранить покой даже одной человеческой душе, то вы знаете о моей религии еще меньше, чем вам кажется»[1123]. А здесь и разрушать-то, и менять ничего не надо — надо просто не-зло посмотреть на наших детей и их увлечения.

А ведь такой мальчишка не один. «После концерта нас нашли несколько молодых людей, креститься хотят. Пришлось открывать для них катехизаторские курсы: очень грамотные ребята оказались. Сейчас готовим их к Крещению», — рассказывает отец Артемий Скрипкин, организатор концерта «Рок к Небу»[1124].