Перестройка: от Горбачева до Чубайса

Некоторые прекраснодушные мечтатели думают, что достаточно общественности узнать, как быстро можно восстановить страну, отобрав в собственность государства у воров в особо крупных размерах украденные ими природные ресурсы страны, как Дума, правительство и президент, озабоченные благом народа, предпримут экстренные меры по наведению порядка.

Но в России не существует общественного мнения, а чиновничий аппарат никак не захочет поделиться украденным, и можно хоть сотни раз сотрясать воздух, как это сделал заместитель Генерального прокурора В.Колесников, обращаясь видимо, в первую очередь к губернаторам и беглым миллиардерам: «Безнаказанно никто из вас не будет существовать!». Что надо понимать как: «Свежо предание, да верится с трудом».

Попытка же провести референдум по жизненно важным вопросам для страны с тем, чтобы результаты референдума стали законом, столкнулась с невиданным сопротивлением чиновничьего аппарата и давлением на Думу под предлогом сначала близких думских, а потом президентских выборов. Но этим дело не закончится: есть возможность и после окончания разного рода выборов запретить референдумы под предлогом необходимости дать возможность новой администрации спокойно поработать, скажем, в течение года.

Но когда смотришь телевизионные кадры начала заседания правительства России, то создается впечатление: уйдут телевизионщики и члены правительства, кто умеет, сядут к своим ноутбукам и начнут играть в компьютерные игры, а остальные будут рассказывать друг другу русофобские анекдоты от Кнышева.

На фоне полной безнаказанности и бесполезности высших чиновников страны вспоминается один научно-фантастический роман, где в государстве будущего избранные народом высшие чиновники получали символ власти — специальное несъемное ожерелье с заложенной в нем взрывчаткой. При этом каждый избиратель в специальных помещениях мог нажать кнопку с выражением своего недовольства деятельностью чиновника. Когда количество недовольных превосходило критическое значение, ожерелье взрывалось, и автоматически назначались новые выборы.

Но избранные чиновники получали право «расслабиться» — в течение какого-то периода отстрелить из снайперской винтовки некоторое количество своих сограждан.

В России у высшего чиновника при полной безнаказанности остается право уничтожить некоторое количество «россиян». Вот два примера: головной автомобиль охраны президента таранит «Жигули», водитель этой слабенькой машины погибает.

Вот секретарь Совета безопасности в окружении нескольких «джипов» движется по шоссе, навстречу едет из — за города местный «джип», водитель которого, подчиняясь сигналам, съезжает на обочину. Если обочина была скользкой, то произошло то, что и должно было произойти — местный «джип» выбрасывает на середину дороги. Результат — пять человек убито, девять — ранено, и вечный вопрос: «Кто виноват?» В этой ситуации гражданам остается только одна возможность — пересаживаться на асфальтовые катки, хоть и будешь ехать медленно, зато вполне безопасно.

Здесь нелишне вспомнить два эпизода. Первый: Берия от своего особняка во Вспольном переулке ездил двумя машинами. В первом «ЗиСе» — он сам, во втором (с откидным верхом) — его охрана. Небольшую канавку в булыжной мостовой Спиридоньевского переулка машины переезжали с черепашьей скоростью — подходи и делай с ним, «что хошь». Но все было в порядке — никаких попыток покушения и жертв со стороны пешеходов не было.

Другой пример — Иосип Броз Тито едет осматривать новое югославское шоссе международного класса. При этом проходит сначала одна машина, через некоторое время — другая, поток попутных машин съезжает на стоянки к мотелям, после чего проходят три машины, одна из них с государственным флагом. Весь процесс занимает 10–15 минут, после чего свободное движение возобновляется.

Милиция… В нашей стране сразу же после революции произошло преобразование этого войска из народного ополчения в государственную структуру, в чиновничий аппарат, впоследствии с погонами на плечах и с полной безнаказанностью за свои действия в демократическое время в отношении подавляющей части населения страны.

Кто участвовал в разного рода демонстрациях и митингах оппозиции, хорошо запомнил типичный, ничего не выражающий взгляд вооруженного до зубов омоновца, взгляд профессионального киллера из американского боевика.

Таким чиновникам в погонах не составляет никакого труда ударить кулаком женщину с ребенком или пинать ногами лежащего на асфальте закованного «террориста», который, видимо, по чрезвычайной простоте душевной пытался встретиться с президентом.

Фактически идеологом обращения с народом как с плебсом является наш главный кинематографист, потомственная кастелянша Никита Михалков, за испорченный гнилым помидором дорогой костюм ударивший ногой в лицо молодого лимоновца, которого в это время крепко держали дюжие молодцы. Результат — через какое-то время Лимонов сел в тюрьму, а Михалков, как всегда, появился, фигурально говоря, в белом фраке!